Тут она в чем-то была права, я и сам этой подготовки не
ощущал.
На этом разговоре всё отнюдь не закончилось. Алина Анатольевна
не дала мне расслабиться, устроив настоящий допрос. И вот тут я
впервые ощутил всю сложность общения в ситуации, когда нет
возможности уклониться от прямых ответов. Погонщик в плену со мной
даже толком не общался, зато дотошная женщина в машине, из которой
я мог выйти, лишь выпрыгнув на большой скорости, буквально вытрясла
из меня всю душу. Кто я, откуда появился в семье Михайловых, как
попал в ученики медиуму, почему в таком ужасном физическом
состоянии.
- Ты хоть школу-то закончил в своих княжествах или дома
обучался? – немного ревниво спросила она, явно считая вопрос
образования самой важной темой.
- Закончил, конечно, - уверенно ответил я. - Среднюю.
Я точно знал, что здешняя система образования не особо
отличается от нашей, но в её вопросе всё равно чувствовался
какой-то подвох.
- И есть аттестат?
Удивительно, что сильнее всего Алину Анатольевну интересовал
именно этот вопрос. О том, что вылезло из её телефона, женщина
больше ни разу даже не вспомнила.
- Может, где-то и есть, - как мог уклонился от вопроса я. – Но
явно не в этом мире.
Черт! Уклонение так себе получилось.
- То есть, глава семьи Михайловых отыскал в княжествах бедного
дальнего родственника, привез на Золотой, и отдал в обучение к
медиуму? – уточнила женщина.
- Не отыскал, а я сам пришел, - поправил я. – И я не бедный.
Может, немного в долгах, но…
- И сколько у тебя на счету?
- У меня нет счета.
- Но в Ассамблее Медиумов тебе же должны платить какую-то
стипендию?
Я лишь пожал плечами в ответ.
- Как-то всё это выглядит подозрительно, - недовольно сказала
она. - Пожалуй, мне стоит поговорить с господином Михайловым о том,
что отдавать несовершеннолетнего подростка в ученики к медиуму,
постоянно подвергающему его опасности, не слишком хорошая идея в
принципе, и особенно в твоем случае. Еще под вопросом, каким именно
образом сам Михайлов получил опеку над тобой. Где твои
родители?
- Уже не в этом мире.
- Ох, соболезную, - искренне посочувствовала она. – И Михайловы
тебя с радостью приняли?
- Вероника – да, - ответил я, и на душе стало тепло от
воспоминаний о сестре. Вот бы позвонить ей и сообщить, что со мной
всё в порядке, наверняка она волнуется обо мне больше всех
родственников. – Евгений Михайлов со мной лично не общался, а
Виктор меня терпеть не может. Но это нормально, мы же не
родные.