– Вы обязаны подписать акт приемки, а что с ними делать дальше, вам виднее, – твердо стоял на своем инженер полка.
По пятам за Митиным давно уже ходил молчаливый сапер-пехотинец. Он тоже спешил закончить свои дела и, услышав такой разговор, не стерпел:
– Кончайте вы эту волынку да мотайте все отсюда поскорее. Мне эти самолеты надо еще успеть взорвать.
Услышав такое, начальник мастерских мигом подписал акт, но тут же потребовал от сапера расписку. Тот размашисто нацарапал ее на клочке бумаги. Только теперь Митин с командой в пять человек двинулся в Климовичи.
На окраине аэродрома густо задымило: интенданты подожгли вещевой склад с летным обмундированием, чтобы имущество не досталось противнику. Все, кто был на аэродроме, смотрели на черный дым и думали о стеллажах, забитых новенькими кожаными регланами, сапогами, унтами, комбинезонами, шлемами и прочим добром. Раздать его летчикам и техникам просто так, без ведомости и росписи, интенданты не имели права – потом им по всей строгости законов военного времени пришлось бы отвечать по статье «за промотание имущества».
1 июля полк перелетел в район Климовичей, едва успев выйти из-под удара снова атаковавших аэродром «юнкерсов». Отставший из-за затруднений с запуском двигателя штурмовик старшего лейтенанта Денисюка взлетал уже под огнем прорвавшихся к аэродрому немецких танков… На маршруте была сильнейшая гроза, и 20 машин село на вынужденную посадку в разных местах – их пришлось долго разыскивать. В районе Сещи нашли штурмовик с переломленным пополам фюзеляжем – летчик, старший лейтенант Александр Булавин, разбивший голову о коллиматорный прицел, погиб в кабине. Сколько жизней унес этот невинный на вид приборчик, нацеленный в лоб! Летчики, кстати, расшифровывали сокращенное наименование прицела ПБП-1б так: «прибор, бьющий пилота один раз больно». Прошло немало времени, когда наконец этот прибор вообще перестали устанавливать, а сетку прицела начали размечать прямо на бронестекле. Второй самолет отыскали в лесу. Командир 4-й эскадрильи капитан Лесников попал в полосу ливня, в наступившей внезапно темноте пошел на посадку с включенными фарами – и сел на лес, приняв сомкнувшиеся кроны деревьев за поле. Ветви смягчили удар о землю, и летчик отделался ушибами, а самолет ремонту не подлежал.