Он прикусил мою нижнюю губу с двух сторон, потом верхнюю, засосал, натирая. Его длинный язык проник в меня, и я, боясь, что промокнут не только трусики, но и джинсы, стала отстраняться. Его член тыкал в меня, но существо большего себе не позволяло. Кроме того, когда я перестала обхватывать его ногами, оборотень поставил меня на землю.
Мне было жарко, он грел как радиатор, стоял изогнутыми лапами прямо на снегу.
— Мне пора, — задыхаясь, с улыбкой сказала я. — Темнеет.
Оборотень отпустил меня, как рыбку в море, за попу подтолкнул на лёд. Я, покачиваясь, отъехала от берега, а когда оглянулась, на меня смотрел большой серый волк.
Я вернулась к дому отца, не имея никаких мыслей в голове. Мне было очень хорошо, я чувствовала себя счастливой. И только сменив коньки на дутые сапоги, почувствовала укол совести.
Вернулись охотники. Они снимали шкуры с несчастных животных за сараями. Я не пошла смотреть, там главного зачинщика беспорядков точно нет. Закинув на плечо коньки, извлекла из кармана телефон и позвонила единственной подруге.
— Бехтерева, я извращенка.
— Скажи что-то новое.
— Я люблю животное.
— Ситцев это не оценит. Он после диплома, оказывается, уезжает к отцу в Лондон, я в трансе. А ты?
— Я люблю настоящее животное.
— Алекс — настоящий зверь, ты знаешь, и скотина тоже из него неплохая вышла. Я одна не справляюсь, может, на Новый год приедешь?
— Виня, блин, — жалобно заныла я. — Хотела с тобой поговорить, а ты только о Ситцеве.
— Так он меня затрахал!
— Ладно, пошла я.
Обиженно отключила звонок и потащилась к дому, глядя на то, как в стороне леса мелькает внушительная фигура серого волка. Наличие рядом с домом лютого зверя перестало восприниматься мной, как угроза.
У гаражей стояли мужики. Один представитель исполнительной власти, востроглазый мужичок с козлиной бородкой, рассказывал охотникам, как они стреляли дичь.
— Дичь Настя мне каждый день устраивает, — отвечал мой отец, мужик вникал и не понимал о чём речь, а трое других с Ромой во главе обхохатывались. — Вчера стены в спальне изрисовала какими-то защитными иероглифами, я полез смотреть перевод, оказалось меню из ресторана… Динара!
Все дружно посмотрели на меня, я вынуждена была потупить взор.
— Ты с кем целовалась? — возмутился отец, — губищи-то опухли, алые, как клубника.