—
Мне тебя жалко, Фаина.
И
мы с Леей покину ее дом.
К
моему удивлению, Лианем при виде девочки ничего не сказала. Мы с
Леей быстро умылись, почистили тряпочками с измельчённой корой зубы
и улеглись ко мне на лавку. Какой бы узкой она ни была, мы на ней
поместились. Девочка прижалась к моей груди спиной и совсем скоро
уснула. Ко мне сон не шел.
—
Аника, — раздался с печи бесконечно усталый голос
знахарки.
—
Да.
—
Ты права. Не нужно ничего делать. Не хочешь, значит, не нужно. — В
наступившей тишине раздался ее тяжелый вздох. — Я ведь знаю, что
беру на себя большой грех перед Пресветлым. Только эти дурехи ежели
не ко мне, так к какой лесной ведунье пойдут, а там совсем все
плохо: и ребенка загубят, и сами следом отправятся. Лейка не зря
сказала, что у меня есть крохи дара. С его помощью я помогаю таким
вот дурехам не заболеть горячкой и не помереть.
Во
мне боролось слишком много противоположных эмоций. Понять и принять
действия знахарки удавалось с трудом. Но я понимала, что она права:
не помоги им она, найдется другой способ, не такой безопасный. Да и
что я знаю о реалиях этого мира? А потому все же
ответила:
—
Я… понимаю.
[1] Срамница — проститутка.
Глава 5
Как это ни странно, но Лианем приняла Лею.
После того памятного дня, когда мы пришли с девочкой к ней в дом и
та осталась ночевать, знахарка лишь раз на следующий день спросила,
что это значит и надолго ли она у нас.
—
Ох, Лианем, вы бы знали, что несла ее мачеха! Она ведь отдала мне
девочку! Просто взяла и отдала! А вернее — заставила взять с собой.
Понимаете, тогда я не могла ее оставить! Это было все равно что
дать надежду, а потом отобрать и растоптать в этом маленьком
человечке веру в людей, — я виновато склонила голову. — Я знаю, что
не имею никакого права просить вас оставить у себя еще и Лею. Я
даже не представляю, как расплачиваться с вами за свое спасение и
ту помощь, что вы мне каждый день оказываете, но… — я опустила
голову еще ниже и тихо продолжила: — Я не могу ее оставить или
вернуть мачехе. Просто не могу. И если вы скажете нам уйти,
то…
—
Так! — остановила она мой лепет взмахом руки. — Хватит тут
распинаться! Надо — живите! Я не против. Больше будет помощи, — и
развернулась, чтобы уйти обратно в дом.
—
Лианем! — в груди разливалось тепло и невероятная благодарность к
этой старой женщине.