Растерянность сменилась
удивлением. Если Алекс хотел выбить почву у меня из-под ног, ему это
удалось. Я молча отвернулась к окну, обдумывая ответ.
— Есть много способов
донести девушке, что она тебе нравится, — невпопад сказала я. —
Следить кто к ней пришёл — такая себе затея. Можно и до старости
просидеть… Я читала про одного Ларанского. Известный художник и меценат.
Возможно, дознаватель и художник просто однофамильцы.
Меньше всего сейчас мне
хотелось вдаваться в подробности знакомства с Даном. Признания Алекса пробудили
во мне недоверие, а потому предпочла врать. И делала это с лёгкой душой.
— Ну если ты читала о
художнике, — ухмыльнулся Полерецкий, — то должна была заметить, что
Ларанский-художник и Ларанский-следователь — одно и то же лицо. Впрочем,
он давно уже не писал никаких картин. Похоже, от скуки решил поиграть в
детектива.
— Ух ты! Не думала, что
тебя интересует что-то помимо истории? — я не удержалась от язвительного
замечания.
— Внешность слишком
примечательная. И да, я читаю в интернете не только книги по истории.
Такси вильнуло вправо, и вскоре
мы оказались на центральной улице Гауске.
В «Трёх соснах» нас встретил
официант с усталой улыбкой и провёл к небольшому столику возле панорамного
окна. Самым примечательным во всём образе паба оказалась невероятная толчея.
Никогда бы не подумала, что в таком маленьком городе может жить столько людей.
— Вообще, не представляю, что
можно здесь заказать? — растерянно проговорила я, разглядывая меню. —
Впрочем, если у них есть яблочный штрудель и чай, то я буду их с удовольствием.
— Рекомендую жареные
бананы под карамельным сиропом, — отозвался Алекс и, бросив лукавый взгляд
поверх меню, тепло улыбнулся.
— Жареные бананы? Весьма
необычно. Что ж, доверюсь твоему вкусу, — я отложила в сторону меню и
откинулась на спинку высокого стула. К нам подошёл тот же официант с усталой
улыбкой. Дождавшись, когда Алекс сделает заказ, спросила: — Я хотела
узнать у тебя о пропавшей книге. О чём она?
— О! Она о жизни
Дракулы. Только не вампира, а реальной личности. Я по крупицам собирал и
воссоздавал ту эпоху и биографию господаря Валахии. Один из распространённых
мифов, что его любимый вид казни — сажание на кол. Кстати, отсюда и
прозвище Цепеш, то есть «Колосажатель».
— А разве это не так?