Это был белый червячок, чуть больше
опарыша, из-под которого расходились, словно тонкие шевелящиеся
корни, нитки, толщиной с конский волосик. Это мерзкое мелкое
создание, сползло по щеке на траву.
– Тварь! – чуть не истерично закричал
Олег, втаптывая в землю армейским ботинком «червя», – какая мать
его, гадость! – в отвращении он стал оттирать об траву свою
подошву. Рядом перегнулась Настя, прощаясь с сегодняшним
обедом.
– По-мо-ги-те… – неожиданно раздался
шёпот со стороны заражённого. И сержант, и девочка вздрогнули от
неожиданности, – мне больно…
– Нет… нет… – зачастил Олег, бледнея…
Настя от ужаса упала в траву, потеряв сознание. Перед ними умирал
уже человек… Сержант на автомате вытащил из кармана бутылку виски,
отвинтил крышку и не морщась, сделал глоток.
– Я его убила… убила… боже, –
опустилась на колени перед умирающим мужчиной, Настя, и заплакала.
– Простите меня…
– Ну хватит, – Олег положил на плечи
девушки руки, – вставай, иди в дом, не надо смотреть на него… никто
не виноват! Эй, друг, ты меня слышишь?
– Д-д-да… – прошипел он иссохшими
губами, под ним разрасталась алая лужа, – я н-е мо-гу… у-жа-с-н-о
бо-льно… у-у-у…
– Настя, пожалуйста, иди к майору, –
сержант настойчиво приподнял плачущую девочку, – ты не
виновата!
– Может можно как-то его спасти? –
всхлипнула Настя и посмотрела с надеждой на Олега.
– Иди в школу! – в голосе сержанта
появились металлические нотки. Девочка неуверенно повернулась от
забора и как сомнамбула, немного шатаясь, поплелась к дому.
– Брат, ты конкретно попал, – присел
на корточки Олег перед пригвождённым мужчиной, – я не смогу тебя
вытащить с этой железяки, ты кровью изольёшься… Как тебя звать?
– И-г-о-рь… – просипел он кое как,
изо рта запузырилась кровавая пена, зрачки глаз покраснели от
неимоверной боли, – я не могу… боль…ше…
– Эх, Игорёк, – Олег отвинтил свою
бутылку и преподнёс горлышко к его губам, другой рукой доставая с
пояса армейский нож, – давай, хлопец, хлебни чутка.
Игорь глотнул, поперхнулся, и в этот
момент Олег вонзил лезвие в грудь, облегчая мучения.
– Прощай, друг! Пусть земля тебе
будет пухом. Спаси и сохрани мою душу, – неумело перекрестился
сержант и присел рядом, стараясь не замараться кровью. Вытерев нож
об штанину и убрав его, он нагнулся, пальцами прикрывая веки
потухших глаз мужчины. – Ты погиб не зря, братишка! Что смотрите,
ублюдки? Идите ко мне за подарочком, всем хватит!