И сразу я понимаю, что мужчины в доме нет. Хотя мать Катерины говорила, что ее дочь не замужем, однако, я думал, что кто–то приходящий имеется. Но сейчас полностью уверен в том, что это маленькое царство исключительно Катино.
Что–то словно толкает меня, заставляет перестать стоять истуканом и сделать уже хоть что–то. Достаю антисептик из кармана, быстро обрабатываю руки, тот же знакомый папаша наряду с подгузниками постоянно говорил о чистоте, и делаю шаг вперед.
– Я помогу, – поднимаю с пола второго ребенка.
Кажется, это девочка. Не плачет, смотрит на меня с любопытством, и уже хорошо. Ловлю себя на мысли, что это мой первый близкий контакт с маленьким человеком. Раньше не доводилось, не те интересы.
– Ох, – Катя вздрагивает, – ты не ушел? Пугаешь, я ведь могла выронить Мишу от неожиданности! – заканчивает обвинительно.
– Прости, не хотел. Я подарки принес и помочь хочу, – растерянно оглядываюсь назад на свои вещи, брошенные у двери.
Мне кажется, она снова собирается меня послать, но дети начинают хныкать, теперь оба сразу. В панике прижимаю к себе девочку, ловя в глазах Катерины странную эмоцию, которой пока не могу найти объяснение.
– Руки помой, помощник, – бросает через плечо Катя, – и держи Машу бережнее. Я не успела ее раздеть, да и активная она, норовит побольше поползать. Сейчас Мишу опущу в воду и заберу ее у тебя. Надеюсь, вода не остыла, пока время на тебя теряю.
– Я, – произношу растерянно, – руки привел в порядок, – девочка снова смотрит на меня с любопытством, становится почему–то неудобно от этого взгляда. – Я за тобой иду, не пугайся!
Снова обвинит меня в резких движениях, лучше предупредить, а то наедине с ребенком страшно.
Заглядываю в ванную комнату, она такая же, как и остальная квартира – компактная. Удивительно, как они втроем здесь помещаются?
– Давай мне Машу.
Катя забирает у меня из рук дочь, ловко раздевает ее прямо на весу и бережно кладет в ванную, надев на шею надувной круг. Второй уже с таким же весело плавает.
– Ого, ничего себе, он их держит, да? Как нормальный круг для взрослых? – спрашиваю удивленно. – А им не больно, не душит он их?