И снова тишина. Король Нурольдии и граф Брэм де Брисс
задумались.
- Нам нужно подумать. Если рассматривать все с этой точки
зрения, то список недоброжелателей будет огромный, - хрипло сказал
граф и посмотрел на Ангора, тот ему лишь кивнул.
- Понятно. Отправим патруль на поиски Освальда, - строго
проговорил король.
- И последнее и, наверное, самое тяжелое, нам необходимо
допросить еще раз дера Персиваля, - напомнила я.
- Сейчас его приведут, - сказал дер Кристиан.
Едва дер Персиваль переступил допросную, глаза графа налились
слепой яростью и бешенством. Нам всем уже было очевидно, что
произошло между супругами. Осталось только выяснить причину,
послужившую этому. И как отец, граф никак не мог успокоиться. Какое
может быть спокойствие, когда ты узнаешь, что твоего ребенка
душили... и что это может быть не впервой.
- Насколько должен быть серьезным повод, чтобы ты оставил
мою дочь в чужом месте одну и покинул ее на весь день? - слова
графа резали не хуже ножа, а голос выдавал крайнюю степень ярости.
- И советую говорить правду, и так уже достоверно известно, что ты
душил мою дочь, - ярость так и клокотала в голосе.
- Хотите правды? Что ж, - усмехнулся дер Персиваль. - Она утром
заявила мне, что я не буду присутствовать при обсуждении договора о
поставке родия. Сказала, что займется этим лично. Лично, как же...
Она просто хотела остаться с ним наедине... без меня, - уже кричал
Персиваль. - А до этого была еще и записка, переданная для Аннет.
Но я открыл ее и прочитал: там король просил о личной встрече и
говорил, что не может никак смириться с ее выбором... и так
далее... Дархово признание в любви! - выплюнул Персиваль. - Я пошел
к ней, записку уничтожил, впрочем, как и все такие послания,
которые приходили к Аннет. Потом это заявление о том, чтобы я не
вмешивался в дела договора. Неужели я мало старался для семьи? Да я
только и делал, что стремился быть достойным вашей дочери. Я
разозлился! Еще и это письмо под руку! Вот я и не совладал с
эмоциями... и схватил ее за горло... не помню... очнулся только,
когда захрипела, и сразу отпустил ее. Я так испугался. Говорил, что
люблю ее и никому не отдам. Говорил, что она только МОЯ. Попытался
обнять ее и извиниться, но она оттолкнула меня... и сказала, что не
хочет меня видеть... и я ушел в город. Думал, что вернусь вечером,
и мы с ней все обсудим и помиримся. Я купил ей статуэтку лошади с
драгоценными камнями. Она ведь очень любит лошадей, - совсем тихо
закончил Персиваль, согнулся на стуле, поставил локти на колени и
судорожным движением запустил руки в волосы.