Женщина
вспыхнула и опустила взгляд.
-
Я ничего о том не знаю. Мое чрево не испытывало такого удовольствия. Я не была
ни с одним мужчиной после того, как меня изнасиловал твой собрат. В нашем
городе никто не принял бы в дом обесчещенную женщину. А от негодяев, которые не
отказались бы повторно обесчестить, но при том не дать заботы и крова, меня
оберегал брат.
-
Тот волк не собрат мне, - рявкнул мужчина.
-
Я не могу знать, кем он тебе приходился.
Оборотень
не ответил. Он переводил взгляд с матери на дочь. Обеим досталась жестокая
судьба. Неприкаянные изгои, никому не нужные. И виной тому тот, кого он сам
считал злейшим врагом.
Нить
возмездия, которая вела темноволосого по этому пути, привела не к злодею – к
жертве. Запах вражьего племени принадлежал несчастному смеску. И как ему теперь
быть? Последовать велению инстинкта, прикончить несчастную девчонку? А заодно и
мать, которая все равно не вынесет такой утраты.
Жизнь
обеих не представляла ценности. Но они были невиновны. Развернуться и уйти,
предоставив мать и дочь собственной судьбе?
Одно
обстоятельство делает такой выбор неразумным. Дормаши. Фантом рыжеволосой
женщины, который пытался убить его на рыночной площади. Его сотворили по образу
этой девчонки. Чуть более взрослой, чем она сейчас.
Как
такое могло случиться, если она росла вдали от межплеменных дрязг волчьего
рода? Разве мог создатель дормаши придать фантому-убийце лицо той, кого он
никогда не видел?
Внешность
фантомов всегда имела смысл. Ее не брали у случайных прохожих, не творили в
воображении. Ее заимствовали у того, кто был связан с намеченной жертвой некими
узами. А значит – девчонка не случайна в его судьбе.
Задумавшись,
оборотень не заметил, что женщина подняла взгляд и вовсю смотрит на него. На ее
лице читались такие же сомнения и внутренняя борьба, как на его.
-
Господин… - вдруг промолвила она. – Возьми Виреллу себе.
-
Что?!
-
Ты сказал, она перестанет хворать, если оборотень сделает ее своей наложницей.
Она молода, красива и умна. Много мужчин приходили в наш дом и просили продать
ее. Толвар и я гнали их взашей. Я не хочу такой участи для своей дочери. Но
смерти тоже не хочу. И это лучшая участь, которая может ее постичь. Только ты
можешь ее спасти!
Волк
чуть не подскочил до потолка от такого предложения.