На нас работала вся Первая эскадра – у Хуана были личные связи с
адмиралом. А так же подразделение разведки, что контролировала
Сирена. И сеньор Ноговицын, бывший президент Марса, тоже помогал
ему – был кое-чем обязан. Технически помогал, конечно,
разведданными.
Это были сложные два месяца. Но, во-первых, у донов был выбор. И
они его сделали. Во-вторых, весь континент видел, что Хуан никого
не трогает и вообще беззубый и безобидный. И когда его начали бить,
ни у одной сволочи не повернулся язык протестовать против ответных
мер.
Вот это и есть театрализованный эффект, сынок. Добровольно, с
песней, и прямо в собственный ад. Вот чему я пытаюсь научить тебя –
а не пустому размахиванию кулаками.
- Мама и сын (часть 3)
-
- Дальше я хотела бы рассказать тебе о вечном, - продолжила
Катарина, отдав-таки дань местным поварам, сделав в разговоре
большую паузу. В голове у неё самой гудело, а что творится у
мальчишки? – Как думаешь, что можно отнести в категорию
«вечное»?
- Любовь? – неуверенно нахмурился Хуан. Неуверенно потому, что
ответ достаточно стандартный, а мать почти всегда доказывала ему,
что стандартные вещи не есть истина. Обычно бывает как раз
наоборот.
Так было и в этот раз – мама отрицательно замотала головой.
- Любовь приходит и уходит. Не всегда, разумеется, у меня перед
глазами масса примеров, когда люди несут своё чувство до гробовой
доски. Но это скорее исключения из общего правила, хотя и очень
распространённые, нередкие исключения.
Нет, сынок. По-настоящему вечными можно назвать всего несколько
вещей. Человеческая глупость, человеческая тупость и человеческая
самонадеянность. Загнул пальцы? А теперь завихри планшетку и запиши
эти три слова себе на память, и вызубри. Выучи наизусть. Потому,
что вся власть твоего отца, прошедшего путь от простолюдина, до
самого сильного в мире правителя, была построена только на этих
вот… Вечных человеческих слабостях.
Разумеется, в глазах Хуана плескался океан непонимания. Она
улыбнулась и углубилась.
- Ну, вот тебе пример. Из ярких естественно, ибо повторюсь,
более мелкие примеры были перед глазами каждый день. Вся моя
специфика работы на Земле свелась к рутинному конвейеру, деланию
раз за разом одних и тех же действий, манипуляций, меняя лишь
географические широты пребывания. Меня, психолога широкого профиля,
конёк которого – особые, специальные задачи! А я вкалывала как на
конвейере, раз за разом «разводя» местное криминальное быдло по
одной и той же накатанной схеме. Ибо люди принципиально
отказывались меняться, даже глазами видя, что мы творили с их
предшественниками.