Вечером Генка вошел к Герману в сарай. Герман лежал на нарах, подпирая взглядом горбыльный настил крыши. Оза сидел у поленницы, держа на коленях своего кота. Увидев Генку, он сжался в ожидании новых неприятностей. Тот уселся на поленницу, щурясь после солнечного света в полусумраке сарая. Герка отвернулся к стенке.
– Болит? Нечего было лезть, – в голосе Генки явно проступали виноватые нотки.
Они помолчали.
– Гена, нарушил молчание Оза, – я с тобой расплачусь за голубя.
Копилку разобью и расплачусь.
– Нужны мне твои деньги! – опустил Генка голову. – Птицу все равно не воротишь.
– Купишь нового голубя, – сказал Оза. – Такого же красавца.
– Такого не купишь… – голос Генки дрогнул, глаза заморгали, он махнул рукой и выбежал из сарая.
Детские слезы, всегда готовые брызнуть из глаз… На долю долгой взрослой жизни не приходится и тысячной доли слез детства.
– Гера, – Оза потряс Германа за плечо. – Ты поможешь мне голубя купить для Генки? Мы его купим и незаметно подсадим. А он подумает, что его голуби чужого привели.
Оза тихо засмеялся, довольный собственной идеей. Герман кивнул и вдруг спросил:
– Оз, ты всех боишься?
– Боюсь! – тяжело вздохнул тот. И, помолчав, грустно добавил: – Я не сильный.
– А ты это никому не показывай. Вот задразнится кто-нибудь, а ты подойди и врежь.
– А как он врежет?
– Ну и что? Подумаешь, нос расквасят. До свадьбы заживет! Хочешь, я тебя приемчикам обучу?
– Хочу, – нерешительно ответил Оза. – Но… я отца боюсь. Вот получу тройку, он опять меня бить будет.
– Больно?
– Я не боли боюсь, мне маму жалко. Она всегда заступается… Тогда он на нее…
– Он злой?
– Не-е-е-т! – решительно замотал головой Оза. – Только когда выпьет… А пьет – каждый день.
В воскресенье они с Озой, сложив капиталы, купили на толкучке чудесного голубя для Генки. Оза засунул голубка за пазуху и всю обратную дорогу пел. Потом они долго ждали, когда Генка уйдет из сарая. Но Генка не выходил… Генка был счастлив, когда увидел у себя нового голубка, и Герман все ему рассказал. Генка отреагировал по-своему.
Мальчишки играли во дворе в казаков-разбойников, и когда из дома вышел Оза, Генка позвал его:
– Знаешь, Озик, ты – хороший парень. Дай лапу!
Потерявшись, Оза неловко пожал протянутую руку вчерашнего врага.
– Если кто-нибудь из вас хоть пальцем тронет его, будет иметь дело со мной. Ясно?