– Я знала, что такое когда-нибудь случится, Юфим Гурэмович, – сказала она.
– О, мой бог! – он вскочил. – Невероятно. Столько лет… Кто бы мог… Поди, лет… – он задумался. – А сколько, Надя, мы не виделись?
– Тридцать. Мне уж сорок восемь, а вам, думаю, за пятьдесят?
– Да-да, за пятьдесят… Поразительно, однако, Боже! Невероятно!
– Что невероятного?
– Да как же? Такая встреча и вообще…
Утомление дорогой мгновенно испарилось, он быстро заходил по комнате, бросая на нее отчаянные взгляды. Наконец остановился у стойки и, сжав руку женщины, заговорил:
– Я ведь с тех пор ничего и не слышал о тебе… Как ты? Почему уехала из Питера?
– Уехала вскоре после вас… Не могла там оставаться…
– А куда?
– Быстро не рассказать, Юфим Гурэмович…
– И замуж не вышла?
– Не вышла.
– Ах, почему?
– Не могла. Не хотела…
– Отчего не могла? Отчего не хотела?
– Не надо, Юфим Гурэмович… Все вы знаете…
Он вновь покраснел и, несмотря на тепло в помещении, почувствовал резь в глазах и озноб… Нахмурившись, отвернулся и вновь зашагал между столиками.
– Все суета, мой друг, – забормотал он. – Все решительно… Прекрасные чувства, возвышенные порывы… Все проходит! Молодость? Тем более… Ах, все тлен… Оборачивается обыденностью, пошлостью… Или просто проходит с годами… Как это у Екклезиаста: «Всему свое время, и время всякой вещи под небом».
– Бунин, – насмешливо сказала она. – Книгу Иова цитирует. Наизусть помню его рассказ. – Все там верно сказано. Кому как Бог даст, Юфим Гурэмович, – добавила она, сделав паузу. – Молодость проходит – то правда. А вот любовь… Другое.
Oн остановился, повернулся к ней, смущенно проговорив:
– Но ведь не могла же ты, Надюша…
– Могла! Все эти годы думала о вас… Понимала, что глупо, что и не вспомните обо мне, что для вас я не значила ничего… Что поделать, не получилось забыть… Толку укорять вас теперь? Поздно. Но как жестоко вы поступили со мной, бросив, словно куклу надоевшую. Очень было обидно… А ведь так красиво все было сначала, так чудно! Как мы гуляли подолгу в безлюдном Павловском парке и там, по Березовой аллее, вдоль пруда от Чугунных ворот… Вы все вспоминали «Темные аллеи»…
Вспыхнувшие глаза Надюши быстро погасли и недобро исподлобья глянули на него. Сжавшись под этим взглядом, он все же сказал горячо:
– Ах, как прекрасна была ты! Помнишь ли ты, Надя, помнишь?