А вот матери сообщила другое: у меня смена в кафе, попросили задержаться, потому что другая официантка заболела. Плохо врать родителям, а сказать им правду язык не поворачивался. Они музыку вообще не воспринимали. Считали, что ей могли заниматься только небожители, то есть ишаары, и те, кому разрешено. Папа и мама были обладателями рабочих профессий. Им не до высокого искусства.
Я сошла в Девятой периферии урбануса. Тут стояли старые дома, с вычурной лепниной на фасадах. В этих высоких пятиэтажках было всего по несколько квартир, но зато больших и в несколько этажей. Улицы – широкие. Посередине шли аллеи, где часто встречались скамьи. Тут жила старая богема Таулина.
По пути зашла в кондитерскую, где готовили самые вкусные десерты в Таулине. Лично я вкуснее ничего не пробовала. И стоили они соответственно.
Улыбнулась продавщице за прилавком и заказала марципановые пирожные. С крепким тершем будет самое то. Времени почти не осталось. До нужного адреса неслась сломя голову. Лифта в доме не было. Забежала на третий этаж и нажала на звонок. Посмотрела на часы на тайпе.
Всё-таки опоздала. На одну минуту, но опоздала. Здесь не любили задержек. И, пожалуй, опоздание здесь мне было намного страшнее, чем опоздать на работу. Может, обойдётся?
Пока ждала, когда мне откроют, сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить дыхание. Только я засомневалась, что мне откроют, как раздался звук проворачивающегося замка.
Не сдержала выдоха облегчения.
Дверь приоткрыли ровно настолько, чтобы смогла протиснуться рука пожилого человека ладонью вверх. Я положила на неё деньги. Дверь захлопнулась. Замок провернули обратно.
Пять минут я стояла, пока за ней пересчитывали купюры.
Дверь отворили. На этот раз шире, чтобы я смогла пройти в огромную квартиру, наполненную антиквариатом, к числу которого принадлежал и сам владелец жилплощади – мой наставник, Маэстро.
Годы его не пощадили. Сзади него висела картина с его портретом в зрелом возрасте. Волосы поседели. Яркие голубые глаза выцвели. Плечи ссутулились.
Худощавый старик, опиравшийся неестественно скрюченными пальцами на трость с золотым набалдашником, инкрустированным драгоценными камнями, провёл меня через анфиладу комнат, в столовую, где на столе стояли две чашечки свежесваренного терша. Я молча поставила рядом контейнер. За что мгновенно получила тростью по мягкому месту.