— Привет, — сказала мне юная жрица и оглянулась на мать. — Ты
Солнечный страж? Они приходят к нам в лагерь. Иногда. Я немного
знаю ваш язык.
— Она не страж, — ядовито пояснил Лейс, пока я отряхивалась от
сухой травы. — Это рабыня Гаэласа, моего хозяина.
Рабыней некромант меня точно не называл, как истинный учёный он
предпочёл более удобные слова — «материал», «подопытная». Девушка
заметила на моей руке невольничий браслет и разочарованно поджала
губы:
— Жаль, я люблю болтать со стражами. Хотя мама говорит, что
людям доверять нельзя.
— Иди в палатку, Донния, — проговорила жрица, и я поняла эту
фразу без перевода, всё было слишком очевидно.
Мы знали, что с незапамятных времён эльфы держат в качестве
рабов своих лесных сородичей, которых по обе стороны Предела
называют не иначе как дикарями и к которым, как я узнала позднее,
относился и Лейс. Эльфийская знать покупала себе в невольники и
людей, и выносливых крепких орков северо-востока, и полукровок всех
мастей. Не могу сказать, что рабства не встречалось на земле людей
— и у нас существовали законы, позволяющие торговать живым товаром.
Богатые землевладельцы и правители выписывали себе с далёкого юга
темнокожих сироток-красавиц и не гнушались обращать в рабство те
малые народности, которые не могли защитить себя, не имея ни армий,
ни могущественной магии. Во времена второй войны в плен были
захвачены и эльфы, но как только Вольдемар Гвинта обнародовал своё
открытие касательно проклятой крови, большинство пленников были
убиты или высланы на родину в обмен на человеческих солдат.
— Значит, ты тоже раб? — уточнила я у Лейса, когда мы уже
доедали принесённую нам похлёбку, которая показалась мне на
удивление вкусной, хотя и пахла какой-то незнакомой мне
приправой.
— Нет, я свободный, — буркнул эльф, облизывая ложку и
замасленные пальцы.
— Не очень-то похоже, — заметила я. — Вижу, что тебе здесь никто
не рад.
— Заносчивые твари, — объяснил Лейс. — Считают детей леса чем-то
вроде зверья. Думают, если научились строить дворцы из камня и
мастерить водопровод и часы, то перепрыгнули на высшую ступень
развития. Гаэлас говорит, что внутри все эльфы устроены одинаково.
Никаких преимуществ у городских перед лесными нет. У всех только
одна голова, одно сердце и одна-единственная жизнь.
Мне почудилось, что сейчас он говорил о некроманте с невольным
уважением, которое обычно не было заметно из-за страха наказания. Я
немного успокоилась: то ли эльфийская горячая еда возымела действие
над моим уставшим разумом, то ли я просто осознала, что этой ночью
никто не собирается меня потрошить и изучать, но сердце билось
теперь ровно и не подскакивало к горлу при каждом новом шорохе.
Устроившись у огня и укрывшись мягкой шкурой, я думала о том, что
сказала девочка, дочь жрицы. Хранители контактируют с Солнечной
стражей. Это было важно. Между пограничниками заключено перемирие,
и стражи даже приходят в эльфийский лагерь.