— Ты ничего не получишь. — Я с силой оттолкнула его, не
ожидавшего отпора, и взбежала вверх по лестнице.
Он всё сказал Гаэласу. Я и не сомневалась, что так будет. Я
понятия не имела, какими словами он всё это преподнёс, но тем
вечером некромант не произнёс за ужином ни слова. Мы уже по
привычке ели, расположившись у камина, и я слышала только случайный
звон посуды или шорох его шёлковой одежды. Некромант был мрачен и
смотрел в тихо мерцающий очаг, будто раздумывая, какое наказание
придумать своей нерадивой ученице. Или всё-таки уже рабыне? Когда
мы покончили с едой, я собрала все остатки на поднос и решила
отнести в кухню. Молчание давило на меня хуже тяжёлых стен замка,
хуже нависающих над головой камней. Гаэлас остановил меня, отобрал
злосчастный поднос, пристроил его с краю стола.
— Не надо, — сказал он еле слышно. — Служанка возьмёт.
— Я сама, — заупрямилась я, но эльф взял мою руку и потянул меня
к себе.
— Подожди, — попросил он, обнимая меня и разглядывая моё лицо. —
Ты ходила туда… вниз.
— Да. — Я виновато кивнула и хотела опустить голову, но он не
дал мне отвести глаз.
— Не ходи, — сказал он с горечью. — Это не для тебя. Прошу. Не
ходи туда больше.
— Прости меня, — сказала я на языке эльфов. Хоть чему-то
полезному меня научил этот невозможный Лейс…
— Я прощаю, — очень серьёзно ответил Гаэлас. — Ты мне стала…
дорога.
А потом он поцеловал меня — осторожно, несмело, как будто
боялся, что я буду вырываться из его рук. Никогда не думала, что
холодные и жестокие эльфы, какими их рисовали в человеческих
книжках, способны на подобную нежность. Он уже отпустил меня,
пожелал мне доброй ночи и ушёл в свои покои, а я всё сидела у
камина и чувствовала на губах оставленное им тепло.
Глава 12
Зима захватывала север всё сильнее, всё увереннее. Ещё совсем
недавно выпавший поутру снег к вечеру сходил на нет, а теперь всё
стояло белым-бело: и дозорные башни, и галереи, и мохнатые макушки
ёлок. По ночам приходил такой холод, что воздух начинал
потрескивать от мороза, а каждый вдох превращался в глоток ледяных
игл. Сегодня даже днём моё лицо обледенело в считаные минуты,
стоило только выйти за ворота форта. Гаэлас обнимал меня за плечи,
и я не знаю, что больше согревало меня — его руки или тёплый лисий
полушубок, в который я куталась до самой макушки. Я должна была
признать: несмотря на то, что я была и всегда буду чужой во
владениях эльфов, моё сердце таяло от его заботы.