Перепрыгивая
через ступеньки, поднимаюсь на второй этаж, вламываюсь в комнату Леры и Наты.
Резко останавливаюсь у порога.
Три
доченьки сидят, прижавшись друг к другу. Маленькая ладошка Алёнки покоится в
руках Наташи, а ладошку старшей дочки
сжимает… новая дочка Лера.
На
полу сидит заплаканная няня.
-
Мама! Мамочка! – вскрикивает Наташа, срывается с места, бросается ко мне.
На
автомате присаживаюсь на корточки, открываюсь для объятий. Едва дочка попадает
в них, как я сцепляю руки вокруг ее стройного тела настолько крепко, что где-то
в моем плече раздается хруст.
-
Наташа, - прижимаю дочь к себе. Плачу.
Не могу говорить. – Зацеловываю ее лицо. Дышу ею жадно. Веду кончиком носа по
коже, волосам.
-
Мама,…я так боялась за тебя. Оля говорила, что убьет тебя и Алёнушку, если я
буду любить тебя, и ты вдруг захочешь меня увезти. Она заставила меня плохо
вести себя, чтобы ты не полюбила меня.
Дочка лопочет, и от ее мягкого
полушепота, от тепла, исходящего от неё
у меня пульсирует в мозгах.
Нахожу
ее маленькую теплую ладонь, сжимаю в своей.
Плачем
вместе.
-
Забери нас, мама, - тихо шепчет дочка. – Ты ведь Леру не бросишь? Она моя
сестра!
Моргаю,
чтобы стряхнуть слезы с ресниц. Заглядываю в
невероятные карие глаза с черными чаинками. Самые чистые невинные глаза
на свете. Понимаю, насколько напугана и одинока была моя кровинушка всё это
время. И все мои горести и проблемы, испытанные за два года тут же превращаются
в несущественную пыль.
Вытираю
пальцами слезки с ее шелковых мокрых щечек. Глажу кудряшки Наташи, цепляюсь
подушечками пальцев за рыжие озорные завитушки.
Выдыхаю
облегченно.
Всматриваюсь
внимательно в каждую черточку ее лица.
С
бесконечной радостью гляжу на дочь - она
такая же, какой была в детстве.
Растерянно
гляжу на застывших дочерей - Леру и Алёну.
-
Идите к нам! – зову малышек.
Бросаются
с готовностью. Лера обнимает меня за спину, а Алёнушка обвивается вокруг старшей сестры Наташи.
Ловлю
нежное прикосновение ее пальчиков к своей щеке, и материнское счастье
затапливает меня.
Громко
смеюсь. Дочери смеются в унисон. Лучшая музыка на свете – смех дочерей.
В
их теплых крепких объятиях тает всё плохое, что произошло за два года. Будто
стирается ластиком судьбы.
-
И ты иди! – зову Демида.
Обнимаемся
впятером. Хотя… уже вшестером.