- Ни в чем! - стискивая кулаки, Алёна
решительно идет к шкафу, выуживает из него синий комбинезон.
- Тимоша, иди ко мне…
- Я как приличная сестра должна помочь, - в
комнату залетает запыхавшаяся Лера. Иди, тебя бабушка зовет.
Едва Алёна скрывается за дверью, как тут же
появляется Ната.
- Бабушка точно не распознает, что мы
подсунули ей не того внука?
Тряхнув рыжими кудряшками, Ната смеется,
запрокинув голову.
- Сработает! По рукам! Изящная подстава!
- Пожалуй, - нерешительно бормочет Лера.
- Ёшкин кот! Бабушка идет. Давай быстрей!
***
- Всё! Дальше можешь не рассказывать, -
обрываю старшую дочь.
Мой взгляд бежит по лицам Наташи и Валерии. С
виду милые, рыжие девчушки на самом деле не такие простые, какими
прикидываются.
Еще один подобный шаг и в глазах бабушки
дурная репутация закрепится за ними навсегда. Обидно за дочерей.
Взгляд перепрыгивает на Алёну.
Хлопает огромными небесными глазами, не
говорит ни да ни нет. Но мы взрослые прекрасно понимаем, явно старшие няньки
устроили розыгрыш бабушке, отдав ей не того внука.
Лечащий педиатр сразу определил, что ему
подсунули не того Удальцова.
Этот весит больше на двести грамм, есть
родинка на запястье. Только вот свекровь теперь обижена до глубины души. Ее
уязвленное самолюбие жаждет, чтобы мы наказали дочерей.
- Лера, Наташа, вы наказаны. Ваши шутки
перешли все мыслимые границы! – на нервах расцарапываю собственную руку ногтем.
– Понимаете, что такие розыгрыши могут привести к непредсказуемым
последствиям?!
Вцепляюсь взглядом в старших матрешек. Жду
ответа.
- Клянусь макушкой Тимофея, что одевала его!
– неожиданно Лера дает задний ход в показаниях. Трясет рыжей копной для
правдоподобности.
- Ты – мозг операции? – упираюсь взглядом в
среднюю дочь.
- Не я! – огрызается Наташа.
Мои глаза перекрещиваются с карими глазами
дочери. Чем дольше гляжу в них, тем больше кажется, что в них плавают волшебные
чаинки. Смотрит на меня глазами полными печали. В сотый раз не выдерживаю,
прощаю дочь.
С меня мигом слетает гнев, вызванный
неповиновением дочерей.
Если до этого мне было жаль мать Демида, то
сейчас злюсь на нее.
В конце концов, это ее вина, что она не
разбирается в собственных внуках! И моя, - признаюсь себе нехотя. Надо было
научить ее. И няню Вику нельзя было отпускать пораньше!