– Саша, я тебе очень признательна за то, что ты для нас делаешь. Спасибо.
Мне даже стало неловко:
– Да не стоит благодарностей. Вот когда прогоним големов от Огненной горы, тогда и скажете.
– Глупенький. Да если мы наш дом отстоим, то я тебя всего расцелую и в ножки поклонюсь.
Дело начинало приобретать странную окраску, уж если это тянуло не на лопату и печь, то могло закончиться объяснениями и разборками как минимум. Хоть Анфиса и стала писаной красавицей и моей ровесницей, но договариваться с ней о поцелуях в мои планы не входило, поэтому я попробовал перевести разговор в другое русло:
– Уж лучше вы помогите мне с вашей подругой Верой Васильевной помириться, а то она на меня из-за кладенца всё ещё дуется, что я её не позвал, когда меч выручали.
Анфиса лукаво мне улыбнулась:
– Постараюсь для тебя это сделать, но поцелуи всё равно останутся за мной. Как только скажешь, в любое время, если я что-то пообещала – назад никогда не забираю.
Я отошёл в сторону к гнезду Красного птенца и вытер испарину со лба: этих женщин не поймешь. То ли они дразнятся и играют, то ли серьезно говорят, может, поэтому мне и проще с Василисой общаться, чем с другими, ведь она никогда не кокетничала и не заигрывала со мной. Да и вообще, как выяснилось, когда женщина стремительно молодеет, это вводит меня в такой штопор, что мама не горюй! Вот как мне прикажете на такие заявления про поцелуи реагировать, когда бабка трехсот лет от роду превращается в ровесницу и начинает мне улыбаться, подмигивать и обещать расцеловать? Если бы она так и оставалась бабулей, то можно было бы и спокойно отреагировать, как на материнские поцелуи, например. Но теперь, когда Анфиса превратилась в весьма привлекательную даму, такие заигрывания и воспринимаются совершенно по-другому. В общем, такой же запущенный случай, как и с мамой Ирой: только стоило мне наладить дружеские отношения с пожилой женщиной, а она – бац, и помолодела!
– Что, жарко от такого огня? – спросил меня Егорушка. Он сидел перед очагом на корточках и подкладывал щепочки в огонь.
– А ты как это понял? – удивился я, смутившись.
Получается, что Егорушка слышал, как я кокетничал с его матерью, или мысли прочитал? Неудобно-то как получилось!
– Вот чудак, – засмеялся Егорушка, – я же хоть и в защитном костюме, но силу жара от нашего птенца ощущаю. Растёт, растёт наш заступник! Прямо не по дням, а по часам, назло врагам, а нам на радость.