. Таким образом, его рассказы, как информационный носитель тайных текстов, могли прочесть только посвященные, на кого они в принципе и рассчитывались.
Но данный способ передачи информации был далеко небезопасен, так как он мог открыть тайны ордена гульярдов и его доктрины. И все же орден продолжал пользоваться тайнописью, излагая свои доктрины в зашифрованной форме. С появлением зашифрованного языка «как системы кодов, обозначающих предметы, действия, качества, отношения, человек получает как бы новое измерение сознания»>[26]. Многим художникам-карикатуристам своего времени все-таки удавалось передавать доктрины учения посредством специально издаваемых журналов, выпускаемых для этой цели. Художники-гульярды представляли сюжеты по всем правилам каллиграфического искусства, и эти журналы, как правило, сообщали посвященному кругу лиц все тайны королевского двора, военные слухи и многое другое, что касалось политики. «При Людовике XIV была обнаружена коллекция, известная под названием “Конфузы Парижа”, которая оказалась настоящей шифрованной газетой, регулярно выходившей в свет, и для того, чтобы было легче расшифровать ее иероглифы, там, рядом с рисунками, размещалось большое количество подписей, из которых можно было узнать то, что нельзя было передать при помощи рисунка»>[27]. Любой вступающий в орден гульярдов должен был уметь рисовать или заставить окружающих верить в это. Владея искусством рисования, нужно изготовить оригинальную вещицу, не имеющую аналогов, после чего закрепить какую-либо сделку своим рисунком и, если он получится удачным, использовать его как печать.
XIII в. стал закатом поэзии как вагантов, так позднее и голиардов. С появлением нищенствующих монашеских орденов в Европе умы людей все более и более захватывали монахи-проповедники, понемногу оттесняя вагантскую лирику. Немалую роль в этом деле сыграли и церковные репрессии: за вольнодумство и слишком смелое поведение, странствующих монахов вешали. Более благоразумные из них, наоборот, обретали приходы и школы. Но лишь немногие из вагантов смогли продолжить совою деятельность в университетах. Большая часть, имея страсть к странствию, так и не обрела того, к чему стремилась всю жизнь: к познанию и покою в стенах родной альма-матер. Что не смогли сделать голиарды, то сделали церковные и светские власти: упорядочили школьную жизнь. К этому времени поэзия голиардов выполнила свою основную функцию. Затем эту функцию переняла художественная литература, заставившая по-иному звучать уже на родном языке.