– Я чувствую, у вас проблемы, – вкрадчиво сказала женщина, заглядывая мне в глаза. – Ваша жизнь не сладка, вам не хватает счастья, не так ли? – спросила она, но вопрос был больше похож на риторический.
– Да, – ответил я, – к чему скрывать? Счастья мне не хватает.
Пока я жевал конфету, специалистка по сладкому объяснила мне, что сладость – это не только конфеты и пирожные, это то, что должно быть внутри. Мы должны учиться разговаривать сладко, общаться без грубости, никого не раня – это тоже называется сладость. С возрастом мы становимся грубее и привыкаем ранить других, это становится даже нормой, но от этого наше счастье уходит.
– Берите конфеты, – закончила женщина, – они волшебные. Наше министерство раздаёт их даром, в виде благотворительности. Если сами не съедите, то раздайте другим: сладость должна увеличиваться. Эти конфеты можно даже диабетикам, потому что сахар в них – чисто мистический.
Я поблагодарил специалистку по сладостям и, набрав полные карманы мистических конфет, вышел за дверь. В коридоре снова никого не было, и я продолжил изучать таблички, перечисляющие все виды удовольствий. Там были удовольствие от вкусной еды, удовольствие от секса, от богатства, от красивой одежды, от тепла и света, от лени, от искусства и развлечений, от выпивки, наркотиков и азартных игр, наконец, от красивых вещей. В идеале хотелось заглянуть за каждую дверь, но время было уже достаточно позднее, и министерство скоро закрывалось, поэтому я решил вломиться хотя бы в ещё одно пристанище удовольствий. Выбирая между выпивкой и красивыми вещами, я выбрал последнее, и вошёл внутрь.
Честно говоря, я ожидал увидеть там груду всяких драгоценностей и прекрасных безделушек, нечто вроде сказочной пещеры с сундучками, полными сокровищ, но за дверью была обширная цветочная оранжерея. Пьянящий запах цветов сразу же вскружил мне голову, и тысячи прекрасных живых лепестков окружили своей хрупкой красотой. Мне показалось, что цветы не только источали дивный аромат, но и тихо шептали: «Велихандро, Велихандро, мы любим тебя!» (Родители хотели назвать меня Алехандро в честь Александра Македонского, великого полководца, но мать решила усовершенствовать это прославленное имя, добавив к нему ещё больше величия). Прогуливаясь среди цветов, я наслаждался кроткой прелестью и безгрешной красотой тех, у кого нет ни пола, ни возраста, только хрупкая цветочная плоть, созданная из прекрасного и ароматного вещества, не ведающего о добре и зле. Галерея казалась мне бесконечной, и я удивлялся, как она вообще могла поместиться в стенах небольшого старинного особняка. Цветы всевозможных цветов и форм дарили свой нежный аромат, и покидать этот сказочный благоухающий мир мне не хотелось.