– У меня младенец, Пётр! – почти крикнул Герман. – Пожалей ребёнка, пожалуйста.
– Даю тебе ещё пять секунд, – жёстко произнёс Пётр и тут же достал телефон, нажимая указательным пальцем на первую цифру.
Герман был потрясён происходящим, и хотя он вполне мог сомневаться в том, что его друг-водитель может быть равнодушен к нему, но уж точно не представлял себе, что кому-то будет безразлична жизнь брошенного одинокого младенца. Боясь потерять ребёнка, если Пётр действительно вызовет полицию, Герман кое-как сошел с места и двинулся к выходу, крепко держа в руках младенца. Обида и мучительная боль в нём горели, как огонь, и последнее, что он сказал вслед, прозвучало тихо, но с большой ненавистью:
– Надеюсь, сегодня ночью ты взглянешь своему ребёнку в глаза и поймёшь, что такое не иметь возможности уберечь самое дорогое в жизни. Поверь, я знаю тварей, сидящих в той машине, и одному лишь Богу известно, что они запланировали. Сколько бы тебе эти подонки ни заплатили, рано или поздно ты будешь расплачиваться в сотни раз дороже.
Последние слова Герман выговорил с большим трудом. Сдерживая одновременно и свой гнев, который мог подтолкнуть к страшным действиям, и слёзы, которые могли течь рекой, Герман с огромной тревогой в груди вышел из трамвая, прижав ребёнка к себе как можно плотнее. Он тут же бросил взгляд на чёрный «мерседес» и застыл – по его телу прошла волна страха. Сидевшие в машине супруги-наркоторговцы были хорошо знакомы Герману. Младенец, которого он крепко держал в своих ослабевших руках, принадлежал именно им. Герман, который приходился младенцу дядей, в отличие от своего брата, не бросил малыша и не отказался от него. Он хорошо понимал, что эти люди могут пойти на что угодно. Но даже его самые худшие подозрения не смогли сравниться с тем, что должно было произойти дальше.
Трамвай стал двигаться дальше, и его водитель, как испуганная змея, быстро отвел глаза от ствола пистолета, который выскочил из окошка машины и нацелился прямо на рубашку, долгое время дававшую хоть немного тепла бедному спящему младенцу. Перед выстрелом Герман лишь заметил коварный взгляд мужчины, который целился в своего собственного ребёнка. В следующее мгновение резкий, мощный звук пронзил уши Германа, и в тот же момент над одной из самых тихих улиц Праги раздался невероятный пугающий детский плач. Уже ничего не осознавая, потерявший голову молодой мужчина, кое-как держась на ногах, осторожно оставив кричащего младенца позади себя, рванулся к чёрному «мерседесу» – единственному объекту, который способны были зафиксировать его глаза, но тут же раздался ещё один выстрел – пуля угодила Герману чуть выше колена. Получив пулю, он не издал ни звука, лишь крепко закрыл глаза от боли и покатился по земле. Стрелявший, не теряя ни секунды, молниеносно убрал пистолет, ловко завёл мотор, и супруги, выполнив свою жестокую миссию, вскоре испарились на своём чёрном «мерседесе».