Стены наземных частей жилищ были каркасно-столбовыми:
вертикальные столбы переплетались прутьями и обмазывались глиной.
Полы были земляными, плотно утрамбованными. Крыши двускатные.
Внутри жилищ вдоль стен устраивались лежанки или скамейки,
укреплявшиеся тонкими столбиками. В качестве отопительных устройств
использовались простые очаги диаметром около метра, под которых
промазывался глиной или выкладывался из небольших камней или
крупных черепков. В некоторых жилищах наличествовали и глиняные
печи, своды которых делались из глиняных вальков. Иногда для печей
делалась врезка-подбой в одной из стенок котлована
полуземлянки.
Из городища спускались вниз две извилистые тропы. Одна из них
вела к речному причалу, притулившемуся у подножия холма, вторая
сбегала к возделываемым полям и пастбищам, ответвляясь к
ремесленной слободе, где производились гончарные изделия и железо.
Металлургическое производство, по большому счету, находилось за
пределами деревни, у подножия холма, но хлипким частоколом все же
было обнесено.
Дивислав ни выплавкой кричного железа, ни кузнечным делом особо
никогда не интересовался. Поэтому своей новой личностью мне
захотелось еще раз взглянуть на применяемые местными
металлургические процессы, попытавшись понять, что здешние
горе-металлурги делают не так. Дмитрий о правильной работе кричных
горнов в свое время кое-что читал и видел, а потому была надежда
разобраться и с местными производственными затыками. Конечно, я мог
бы предложить построить более современные печи, но опять же, опыт у
Дмитрия в этом деле был все больше теоретический, в своих силах я
был совсем не уверен, а у Дивислава, в свою очередь не было
никакого авторитета у местных металлургов, его бы просто никто из
них не стал бы слушать. Ну, или бы выслушали и ответили примерно
также как Градислав – затрещиной. Поэтому, надо было попробовать,
так или иначе, внедриться в коллектив литейщиков и кузнецов. Благо,
там у меня средний брат трудился, а во-вторых никаких цехов и
цеховых секретов еще не было и в помине, что должно серьезно
облегчить задачу.
На единственной в деревне кузни периодически работало несколько
человек, в том числе и наш средний брат. Если это важнейшее для
племени дело доверить исключительно одному человеку, то по
завершении очередного похода или неудачной охоты можно остаться без
кузнеца, а значит и без железа, что было бы для племени совсем
неприемлемым. Поэтому руду приносили в случае неудачи в добычи
лесного зверя все охотники, на работе в кузню тоже допускались
практически все желающие, конечно, если они к столь ответственному
делу относились со всей серьезности, без баловства. Более того, на
кузни ежечасно и днем и ночью кто-то находился. Если не брать в
расчет всякий бред про духов огня, то цели вахт были весьма
прозаическими – охрана имущества и поддержание огня. Все обитатели
Лугово периодически для розжига очага обращались или к соседям или
непосредственно в кузню. Так, понятное дело, было проще и быстрей,
нежели самостоятельно добывать огонь древним способом – трением
дерева о дерево. В общем, кузня и гончарня являлись одним из
краеугольных мест сосредоточения общественной жизни. Двумя другими
местами были дом вождя, дом шамана и общественная мыльня/баня –
место, где люди стирали свои вещи и сами периодически мылись,
последнее было актуально особенно в холодное время года, летом для
этих целей использовались естественные водные источники.