Переговариваясь с Плещеем, медленно
спустились к речной пристани. Вместе с купцом у причала, хорошо
скрытого с реки зарослями ивы, мы оказались вовсе не случайно.
Напросился-таки я с ним в речной «круиз»! Усердствовал я еще и
потому, что на дворе наступил август, то есть жнивень месяц, а это
значит не за горами «очень любимые» мною сельхоз работы проводимые
при всеобщей мобилизации всего трудоспособного населения Лугова.
Благо, что все это время удавалось отлынивать от подобного
времяпрепровождения и походов в лес, так как я был занят перегонкой
березового дегтя!
Вчера вечером простился со своей
супругой Ружицей и другими родственниками. Да-да, с Ружицей мы
поженились, но жили пока в сарае. Если будут обработанные бревна,
то жилищная проблема решится довольно быстро, избушку можно за
месяц спокойно поставить. Тем более кровельные и другие материалы
вроде печных камней уже были мною припасены.
Накануне отплытия у нас с Плещеем
состоялся довольно обстоятельный разговор. Обменивать деготь на
заготовленный лес в припятьских деревнях это, конечно, хорошо, но
меня, прежде всего, интересовала здешняя международная торговля,
если можно так выразиться. В ходе этой беседы выяснилось, что часть
балтийского янтаря те же самые галинды сбывали сарматам, готам и
если очень крупно повезет – римским купцам. Плавали они на юг, в
том числе и через р. Припять с р. Днепром, проплывая, таким
образом, в том числе и через наши земли. И чтобы обеспечить себе
свободный проход через территорию драговитского племени, балты
договаривались с нашим вождем и платили за это часть своего товара
в виде пошлины, хотя такого слова местные, естественно, не знали.
За это им была гарантирована безопасность, разумеется, лишь на том
отрезке пути, который был предусмотрен соглашением. И когда этого
изъятого у балтов янтаря накопится в достаточном количестве, то уже
Плещей сплавлялся по Днепру, продавать этот янтарь, а также мех и
мед, главным образом, готским или сарматским торговцам. И балтов и
нас «тормозили» в районе будущего Киева не давая идти дальше на юг,
где можно встретить куда более денежных понтийских купцов. Причина
такого их некрасивого поведения вполне прозаична – желание нагреть
свои загребущие руки на посреднической торговле. Вот и в этот раз,
помимо дегтя, везли на продажу традиционные товары – «пошлинный»
янтарь, мед и мех, рассчитывая за них приобрести оружие, в крайнем
случае, железо.