Сейчас Марк видел сверху лишь пропитанную кровью простынку, под которой и лежало тело девушки. Он вот уже два часа находился в квартире, расспрашивал соседей о самоубийце, пытаясь понять, по какой причине это произошло. Мнения соседей сходились в одном: Мария Иванова покончила собой, скорее всего, от неразделенной любви. Правда, никто никогда не видел парня, из-за которого она это проделала. Это были лишь догадки. Говорили еще, правда, что двадцативосьмилетняя Мария работала санитаркой в городской больнице. Что бедствовала, постоянно занимала у соседей деньги и что в магазине чаще всего покупала пиво и сигареты. Что у нее вся ее крохотная зарплата и уходила только на это. Бухгалтерша из ЖЭКа, живущая в соседнем доме, сказала, что Мария Иванова была злостной должницей по квартирной плате и что ее грозились выселить. Кто-то сказал, что она никогда нигде не училась, что жила как птичка – что с неба упадет, тем она и живет. В сущности, никому вреда она не причиняла, гостей пьяных не водила, музыку громкую не включала. Жила себе и жила, каждое утро минута в минуту отправляясь на автобусе в больницу и возвращаясь после трех. Заходила в супермаркет рядом с домом, покупала все те же сигареты, пиво, может, еще что-нибудь из еды и сидела дома. Скорее всего, смотрела телевизор или просто спала.
В кухне Марк нашел доказательства того, что соседи говорили правду: повсюду – на столе, полу – огромное количество пустых пивных банок, пластиковых бутылок, мусорное же ведро до краев заполнено упаковками от сосисок, пельменей и дурно пахнущим содержимым пепельниц.
Ни одной мужской вещи. В шкафу старые куртки и плащ, в спальне на двери гроздья какого-то шмотья, джинсы, майки… Постель разобрана, простыня отвратительного серого цвета.
Судмедэксперт Борис Анджан, осмотрев труп, сказал только, что смерть наступила вследствие черепно-мозговой травмы, что было и так ясно – на асфальте разве что не плавились разбрызганные по нему мозги… Добавил, что запаха алкоголя не чувствуется, но подробный отчет он представит после вскрытия.
Следов борьбы в квартире не было. Были сняты все возможные отпечатки пальцев, отправлена на экспертизу постель жертвы. Помощник Марка, Лева Локотков, изучал содержимое письменного стола Ивановой и комментировал это скупо: «И бумаг-то никаких нет, разве что паспорт… Смотри, сколько счетов… Письма из ЖЭКа с предупреждениями… Непонятно, чем и как жила эта Иванова…»