Учёный. Твоя точка зрения кристально ясна. Для одних, если я правильно тебя понимаю, а я понимаю тебя правильно, смысл жизни в том, чтобы обещать, для других – в том, чтобы верить в обещания, тайно надеясь, что они, эти обещания, никогда выполнены не будут. А нам, скромным наблюдателям-прозаикам, достаточно более простых, менее возвышенных радостей.
Журналист. Как то?
Учёный. Ну, там, рыться в старинных архивах, писать книги – для тех, кто верит не кому-то, а во что-то.
Журналист. Это, родной, в тебе говорит религиозно-ребяческий максимализм. В крайней – пафосной – форме.
Учёный. Верно подмечено.
Журналист. Лечится длительным смотрением в зеркало. Хорошо опускает на землю. Кстати, ты сегодня на утренней службе был?
Учёный. А почему, ты думаешь, я так щедр, незлобив и покладист? Был, конечно.
Журналист. Опять попа слушал?
Учёный. Попы не только тебе, но и мне мешают, как нам обоим известно. Хотя и среди них есть порядочные люди. Кстати, они, пользуясь твоей терминологией…
Наливает.
Учёный(продолжает)… ничего не обещают. Только рекомендуют. А остальные – наоборот: не столько советуют, сколько обещают.
Журналист(выпивает). Церковь, друг мой, – это парадоксальное заведение. В ней сконцентрированы аргументы против её Создателя. Вот, говорят, не убий. А Пётр и ещё один – забыл, как его звали, – укокошили бедную женщину за уклонение от налогов. Ну, не сами, но призвали на её голову силы небесные.
Конец ознакомительного фрагмента.