– Да, папа где-то там, но он сейчас очень далеко и не сможет снова забрать тебя у меня. И никто никогда не сможет. – Фэй наклонилась к ней и тихо прошептала на ухо: – Твоя мама всегда будет о тебе заботиться.
В глазах Мэдди мелькнуло сомнение, потом она нахмурилась и, оттолкнув руку матери, отвернулась от нее и перевернулась на другой бок. У Фэй сжалось сердце, но неимоверным усилием воли она сдержала слезы. И все же почувствовала, как в ее доспехах образовалась брешь.
– Том ненавидит его, – тихо, словно с трудом, произнесла Мэдди.
Фэй обернулась и посмотрела на сына. Малыш лежал, закинув руки за голову и уставившись на светящиеся искусственные звезды на потолке. Том был чересчур мал и хрупок для своих лет, словно тень ребенка – бледная и молчаливая. Мать прекрасно понимала, что, несмотря на свое молчание, Том не пропустил ни одного слова из их разговора, уловил все его оттенки и понял все, что было недосказано. Маленький острый подбородок был сердито выдвинут, выражая слишком тяжелое, возможно, даже непереносимое для такого малыша чувство гнева и неприятие всего происходящего. Фэй снова, уже в который раз, ощутила свою беспомощность.
– Том, милый, ненависть – это очень плохое чувство, – сказала она. – Особенно если это касается твоего отца.
Мэдди выразительно фыркнула, а Том еще больше нахмурился.
Она не могла винить их. Роб был отвратительным отцом, самовлюбленным, мнительным и подлым человеком. И очень жестоким. Как она могла убедить своего сына хорошо относиться к отцу, когда сама ненавидела Роба О’Нила всей своей душой. Сейчас, в свои тридцать пять, она в этом уже нисколько не сомневалась. И все же, раз психотерапевт ее детей сказал, что ненавидеть своего отца очень вредно для их психического здоровья, она должна прикусить язык и загнать свои чувства как можно глубже, чтобы ненароком не проговориться при них.
– Если он попытается снова забрать нас, я сбегу, – заявила Мэдди, снова поворачиваясь лицом к матери. Тени под ее глазами, казалось, стали еще больше на фоне бледной кожи. – И я знаю, как это сделать, не сомневайся.
– Он больше вас не заберет.
– А вдруг попытается? Тогда я возьму такси до полицейского участка и оттуда позвоню тебе, хорошо?
– Тебе не придется этого делать.
– Я позвоню тебе, – упрямо повторила дочка, ее пальцы нервно смяли край розового одеяла. – Полиции ведь платят за это, правда? Они ведь получают за это деньги? Ну конечно же, – она сама важным тоном ответила на свой вопрос. – Я все хорошо продумала. И я позабочусь о Томе, не беспокойся! – Ее голос сорвался на высокой ноте, и Фэй испытала невыносимую боль, слушая, как ее маленькая дочка выстраивает свой собственный план на случай очередной катастрофы в их жизни.