– Мы будем любить Алена за двоих.
– Дай мне его!
– Зачем?
– Я сказала, дай!
Теперь у неё на руках было два сына, одинаковых, как две капли воды.
– Вот теперь всё в порядке. Оба моих сыночка со мной.
– Опомнись, Грэйс, у нас только один сын.
– Не говори чушь. Вот видишь, два?
«Да она обезумела!»
– Мы должны похоронить его.
– Кого?
– Ты прекрасно знаешь кого.
– Не дам! Положить такое крохотное существо в холодную землю?
– Тебе надо отдохнуть.
– Ты прав. Глаза слипаются.
Пока жена спала, Уильям обо всём договорился. Крохотный гробик… Боль была невыносимой. Но больше всего его беспокоило, как с этим ударом справится его жена. Он очень любил её, несмотря на тяжёлый вспыльчивый характер, и очень боялся за рассудок Грэйс. Ведь у них теперь есть сынишка с белым пушком на голове и синими, почти чёрными глазами, дух захватывало от этой красоты. Уильям сел за стол, подперев голову руками. Он устал за эти дни, эта извечная погоня за лишним центом, а теперь их трое и придётся работать вдвое больше.
Из дремоты, в которую он начал погружаться, его вывел страшный крик. Мужчина бросился в спальню.
– Он мёртв! Билли, я убила нашего мальчика! – кричала Грэйс, вне себя от горя.
Уильям подскочил к ней, попытался обнять, но жена оттолкнула его.
– Не прикасайся ко мне! Я убийца!
– Успокойся, милая. Он уже родился мёртвым.
Грэйс посмотрела на него бешеными глазами.
– Над нами проклятие! Я знаю.
– Малышка, у тебя были тяжёлые роды. Кто же мог предположить такой исход?
Ален пискнул. Грэйс сразу же схватила его, прижала к себе, дала грудь.
– Его надо похоронить?
– Конечно, как же иначе?
– Ты такой холодный, здравомыслящий, – с презрением произнесла Грэйс.
– Не говори так, мне больно не меньше, чем тебе. И я оплакиваю нашу потерю, но теперь мы должны думать и об этом чуде, а не только о себе.
– Ты прав, прости меня.
– Я люблю тебя. И спасибо за этот драгоценный подарок.
Они оба вглядывались в личико сына, пытаясь предсказать его будущее, но малыш, уже насытившись, спал.
– Он улыбается, клянусь Всевышним!
Уильям погладил огрубевшей ладонью головку сынишки.
На следующий день у Грэйс опять случилась истерика. Когда Уильям вошёл в дом, Грэйс сидела на стуле и, крепко прижимая к себе мёртвого ребёнка, пела ему колыбельную. Муж подошёл к ней, присел на корточки.
– Милая, отдай мне ребёнка, его надо похоронить и научится жить дальше.