Для разговора Варвара прикупила банку жареного арахиса и десять бутылочек с разными ликерами. Десять, но маленьких – не больше рюмки.
На пляже было не так темно, не так страшно и не так пустынно. Несколько групп по пять – шесть человек даже пытались купаться. Варя сразу решила, что это наши. Возможно даже сибирские. И действительно, вскоре ветерок донес знакомые тостовые возгласы и другие междометия…
По пляжу во все стороны разбегались чистенькие деревянные помосты. Одна из таких тропинок вела на волнорез, защищавший детский пляж. Издали он был похож на случайную цепочку небольших скал. Это не обычные бетонные глыбы, превращающие берег в часть портового причала.
На конце этого скалистого мола была, очевидно, площадка. Во всяком случае, беседка и несколько кресел там умещалось. Самое место для разговора. Море спокойное – ни прибоя, ни брызг…
– Ты знаешь, Варя, почему я решилась пойти?
– Ты что-то про Францию говорила.
– Нет, не то… Я не могла говорить об этом в гостиничном номере. Муж меня так приучил. Первый муж, Валентин. Он очень дотошный был в этом плане. Знал, как могут слушать. В деталях знал. Марков у меня технарь был.
– Не знала.
– Да, он не агентурист. Поэтому мы и не ездили надолго. Несколько месяцев – и назад. Доведет какой-нибудь прибор в Москве, а здесь устанавливает, проверяет… Он называл это – полевые испытания.
– А что это за прибор? Охрана, прослушка?
– Нет, здесь что-то более сложное и… секретное. Я поняла, что и в Москве об этом мало кто знал. Валентин говорил, что возглавляет единственный в мире отдел, состоящий из одного сотрудника – его самого. Такая, мол, конспирация… И еще он однажды сказал, что о его приборе знают всего двое. И работать они могут только вместе. Потому что – он, Валя, знает «как это работает», а еще один большой генерал знает «зачем это нужно».
– И все же, Марина, что это за техника? Не атомная же бомба?
– Не знаю… Он почти все время с медиками работал… Вначале он пытался лай – детектор усовершенствовать…
– Детектор лжи?
– Да… но тогда их почти перестали использовать.
– Почему?
– Очень много неточностей. Врала она… Ты представь, Варя, сажают двоих на детектор и спрашивают: «Вы изменяли жене?» Один из них лет двадцать назад кого-нибудь в танце прижал крепче чем следовало, в шейку ее поцеловал. И все! Он считает это изменой. Боится разоблачения, дрожит. Он на вопрос отвечает «нет», а детектор отмечает – «врет». А на другом и клейма ставить негде. Но он считает это шуткой, развлечением, баловством. В душе-то я ей не изменял. И он твердо отвечает «нет», а детектор говорит – «правда»… Вот Валентин и пытался это поправить. Хотел разобраться, что у испытуемых на самом деле в голове твориться.