. А. И. Загоровский считал, что двоевластие родителей в далеком прошлом «может быть принято только с оговорками»
>22. Что же касается названия «незаконнорожденный», то теперь оно, с точки зрения церкви, считалось позорным, а незаконные связи преследовались церковью самым жесточайшим образом.
Таким образом, вопросы, казалось бы сугубо правового свойства находились под влиянием религии, а проведение четких границ между церковным и светским правом было еще затруднительно. Но в некоторых случаях можно было, например, прибегать к нормам светского права, исходящим от государства. Так, дети лишались права обращения в суд с челобитными на родителей и подлежали за это торговой казни с последующей выдачей их родителям>23.
В Московском государстве осиротевшие дети, как и прежде, были предметом особого внимания. Забота о них осуществлялась по-разному. Их отдавали в монастырь, в зажиточные дома, где благочестивые отцы семейств их воспитывали и обучали, а по достижении совершеннолетия отпускали. Подобное устройство осуществлялось, как правило, «на общественных началах». А крестьянские дети, «оставшись без родителей своих» поступали на воспитание или родственников, или посторонних людей вместе со своим имуществом»>24. Но уже в середине XVII в. получила свое дальнейшее развитие концентрация призрения таких детей в руках гражданской власти. Были созданы приказы, занимавшиеся призрением бедных и сирот.
В 1682 г. был подготовлен проект указа, где впервые ставился вопрос об открытии для нищих безродных детей специальных домов с целью обучения их грамоте и ремеслам, наукам, которые «зело и во всяких случаях нужны и потребны»>25. Этот проект как бы завершал эпоху, когда зародилась идея государственного призрения, в основе которой лежали «нужды государства и забота о пользе населения»>26, а не соображения, связанные со спасением души. Вместе с тем подобного рода устройство осиротевших детей при необходимости заменяло передачу сироты в семью. Из-за нехватки рабочих рук государство рассматривало его как будущего работника. Поэтому оно отдавало осиротевших детей частным лицам или церковным учреждениям, позволяя им пользоваться бесплатным трудом своих воспитанников, что рассматривалось как наиболее примитивная форма заботы общества и государства о малолетних, оставшихся без семьи