Либо устроили демонстрацию способностей
нового зерноуборочного комбайна. По какой-то причине решив, что для
большей наглядности вместо початков кукурузы нужно использовать
живых людей.
Зачем гадать, если можно у людей спросить,
подумал я:
—
Пссс... пацаны.
Но
стоявшая неподалёку охрана либо решила меня игнорировать, либо
попросту не услышала.
—
Эй, усатый! Слышишь меня? — это я уже криком и сразу к офицеру,
чтобы наверняка привлечь внимание.
Получилось.
Ох, я узнаю этот взгляд — офицер обиделся и
хочет придушить. Пофиг, главное, что он идёт в мою
сторону.
Подойдя ко мне на расстояние метра, усатый
обернулся на своих солдат и тех как ветром сдуло. Только что были
тут, и раз — уже на два десятка метров дальше стоят и
прикидываются, что их вовсе не существует.
—
Мне показалось или из твоей вонючей глотки донеслись какие-то
звуки? — необъяснимо, но факт, от злости будёновские усы офицера
встали дыбом и вспушились, как хвост у напуганного кота.
—
Извиняй. Я только спросить хотел...
—
Пасть закрой, дерьма кусок. Или ты настолько тупой, что ни черта
ещё не понял с кем говоришь?! Ещё звук и я сделаю так, что расстрел
пройдёт не совсем гладко. Вместо мгновенной смерти получишь
простреленные колени и пулю в пах...
С
презрением и нескрываемым наслаждением офицер плюнул мне на
ботинок. И восприняв моё молчание, как безоговорочную капитуляцию,
он развернулся и двинулся обратно к солдатам.
Но
молчал я совсем не поэтому. Нужно было немного времени, чтобы
переварить и принять его слова. Он ведь только что сказал, что меня
расстреляют. Я уверен, мне не послышалось, он именно так и
сказал.
—
Мужики, вы просто лучшие! Я вас обожаю! — прокричал я в спину
солдафону. — Спасибо вам!
Офицер остановился и развернулся. Его взгляд
прыгал с меня на солдат. Он не понимал кто из нас двоих сошел с
ума, я или он.
И
судя по перекошенным от удивления физиономиям солдат, они тоже
впервые в своей жизни столкнулись с подобным поведением
приговорённого к расстрелу.
Уверен, что даже самые ненормальные психи,
будучи привязанными к столбу и наблюдая перед собой вооружённую
пятёрку, которая готовилась в скором времени их расстрелять, вели
себя, как минимум, малость попроще.
А
я же орал, улюлюкал и свистел от радости похлеще любого
счастливчика, сорвавшего в лотерею джекпот. Я разве что в ладоши не
хлопал, потому что не мог — был привязан к столбу.