И мертвый голову роняет,
и очи крепко закрывает.
И снова звуки: бух, бух, бух!
Сильней стучит ужасный друг:
«Вставай, мертвец, вставай скорей,
открой засовы у дверей!»
На этот стук, на этот глас
поднялся мертвый в тот же час,
как будто снова он проснулся,
к дверям руками потянулся.
«Христе Иисусе, вечный Спас,
помилуй душу в страшный час!
Ты, мертвый, не вставай, ложись,
на милость Бога положись!»
И мертвый без движенья лег —
глаза пустые в потолок.
Снаружи снова: бух, бух, бух!
В глазах мутится, гаснет слух!
«Вставай, мертвец, хола, хей, хай,
и нам живую отдавай!»
Ах, трудный час, ужасный час!
Мертвец поднялся в третий раз,
глаза пустые повернул,
на полумертвую взглянул.
«Мария Дева! Рядом стой!
И Сын Твой будет пусть со мной.
Я прежде не о том просила,
прости меня, я согрешила!
Мария, Матерь Милости,
от зла меня спаси, спаси!»
И тут поблизости как раз
крик петуха туман потряс,
и, отовсюду повторен,
понесся крик со всех сторон.
Тут мертвый, что столбом стоял,
на землю, как бревно, упал,
снаружи тихо – смолк весь звук,
исчез мгновенно страшный друг.
А утром люди к мессе шли,
картину страшную нашли:
пуста могила, гроб раскрыт,
в каморке девушка сидит,
и клочья свадебных рубах
висят на памятных крестах.