– Я тебя люблю, – говорила она ему, а Алексей в полубредовом состоянии уже усыпал и не слышал слов сестры, разжимая кулачок с тетрадкой, где описывал дни «своего выздоровления». Своеобразный дневник пациента. Которому с каждым днем становилось все хуже. Температура не спадала, дрожь шла по телу, губки были сомкнуты и веки тоже. Алексей стал походить на мученика или явно умирающего ребенка. Скорая ничего не смогла сделать, подтвердив, что это просто простуда. Скоро пойдет на поправку.
Но по виду больного о поправке можно было не мечтать. Мать взяла больничный и целыми днями не отходила от кровати ослабевшего сына, обливаясь слезами и улыбаясь, когда Алексей сквозь дремоту бормотал:
«Пить»
Анечка сломя голову неслась на кухню, наливала в свою любимую кружку братцу воды и бежала с надеждой сестры-милосердия к кровати болящего. Когда подносили кружку к губам, Алексей отворачивался и впадал в забытие.
Анечка, глядя на маму и больного братца однажды не удержалась и спросила сквозь слезы:
– Боженька хочет забрать к Себе нашего Алексея?
Мать нервно вскочила с постели выбежала из комнаты от слов дочери.
Анечка своим маленьким чутким сердцем поняла, что: да.
Алексею становилось хуже. Приходившие врачи разводили руками и говорили, что это особый случай и они все держат под контролем.
Конец ознакомительного фрагмента.