Немного потупив взгляд, он тихо вымолвил:
– Я знаю их.
Майор в одно мгновение подскочил к кровати.
– Кого? Этих негодяев? Они здесь, ждут за дверью. Ты готов к опознанию?
Володя грустно посмотрел на дверь.
Под конвоем крепких и рослых мужчин в больничную палату впустили трех растрепанных юнцов, с поникшими головами, дикими глазами, и воплями недовольства… Им не нравилось, что их грубо подпихивают эти гренадеры-милицейские.
– Ну, хватит, мы сами. Не маленькие уже…, -вопил конопатый, не обращая внимания на Володю.
Мать с крестной замерли в изумлении. Володя посмотрел на этих дебоширов и промолвил:
– При-вет!
Юнцы насторожились и стали пристально, с недоверием вглядываться в лицо Володи.
Майор жестом попросил всех родственников удалиться. С нежеланием семья покинула своего больного Володю, с презрением оглядывая этих малолетних беспризорников.
Вышел и конвой.
Володя спокойным, добрым тоном промолвил:
– А я …вас знаю… И кашлянул в дрожащую руку…
Конопатый насторожился и вытаращил на Володю глаза. Два его «соратника» впились в него с еще большим недоверием и даже ужасом.
– Откуда, маменькин сынок? – съязвил конопатый.
– Тааак, – резко громыхнул на них майор милиции.
– Ты… Пашка Гроз-ный, – дрожащим голосом молвил Володя…
– И что с того, – выпятил вперед ногу недовольный драчун.
Володя закрыл глаза. Губы его дрогнули. И на мгновение показалось, что тихий ангел пролетел в помещении, такая воцарилась четкая и явная тишина. Момент истины.
– Я…я ведь по-могал те-бе, – еле выдавил из себя Володя и шмыгнул носом. Я по-могал тебе, Гроз-ный, – и слезы горячими струйками обожгли его заалевшие щеки…
– Чего? – завопил конопатый, готовый броситься к постели больного и снова его ударить, – я тебя первый раз вижу, мумия ты перевязанная…
– Стоп, – заорал майор, – прекрати хамить больному. Государство тебе так за него «вкатает»!
Володя еще раз шмыгнул носом и промолвил:
– А ме-шочки… Помнишь, ко-жаные мешочки с день-гами… В этом году ты получил всего лишь один… Я не успел еще… два… под-кинуть…
Майор милиции округлил глаза и в ярости закричал:
– Этот прыщавый у тебя и деньги вымогал???
– Нет, – воскликнул Володя и задохнулся от неожиданности… Нет. Вы ме-ня.. меня не пра-вильнопо-няли…
Конопатый стоял теперь как вкопанный. Волны эмоций перекатывались на его лице: то ужас, то сомнение, то жалость, то страх, снова сомнение. Сердце его колотилось с бешеной скоростью, щеки побагровели и тело словно свинцом залили до макушки… Это стыд, позор, пошлость, предательство, убожество, ужас… Он не верил своим ушам… Тот благодетель, которого он поклялся найти и упасть ему в ноги за доброту – эти мешочки с деньгами каждое лето, теперь, оказывается, лежит перед ним полуживой от его же собственных побоев. Мысли с такой тяжестью наваливались одна на другую, что, казалось, сейчас этот конопатый с грохотом огромной статуи упадет в обморок и разлетится на части. Товарищи попятились от него в стороны, недоумевая. Они не понимали о каких мешочках шла речь. А ведь на эти деньги Пашка Грозный купил себе приличную коллекцию авиа-моделей, про которые только рассказывал, что это родственники погибшего отца – военного летчика ему шлют, как моральную компенсацию за то, что не могут взять его к себе на воспитание. Гром и молнии засверкали в душе этого озлобленного сироты… И с каждым мгновением их грохот усиливался и наводил ужас на сметенную, дерзкую душу. Грозный затоптался неуверенно на месте, словно горящие уголья жгли ему пятки… Мышцы лица подергивались, создавая жуткие гримасы – отчаяния, жалости, мольбы и ужаса…