Только с того дня я лишился покоя, думал о ней днем и ночью. Мысли о ней не покидали меня при работе в саду, когда, ухаживая за множеством вишневых деревьев, уставший так, что сон валил меня с ног, я продолжал думать о ней во сне, мечтая о встрече. Такая встреча настала только спустя два месяца, когда я вновь оказался в тех краях. Опять судьба свела нас, не иначе. Моя лошадь захромала, выяснилось, что необходимо заменить подкову, пришлось свернуть к ближайшему селению, именно к тому, где жила красавица, образ которой не давал мне покоя с той единственной встречи.
День уже клонился к вечеру, когда я отыскал кузнеца, чтобы тот подковал мою лошадь. Кузнец, сильный, не старый еще мужчина, оказался добродушным человеком, и, заметив, что лошадь из-за неудачно сместившейся подковы, повредила себе копыто, предложил остаться в его доме до утра, чтобы дать возможность ране на ноге лошади затянуться, прежде чем подковывать ее заново. Действительно предложение было вполне разумное, и я его с благодарностью принял.
Кузнец привел меня в свою семью, гостеприимно усадил за стол, накрытый к ужину. Сначала в дом вошла хозяйка, статная, симпатичная женщина, затем вбежал мальчуган лет двенадцати, вихрастый и задиристый. Хозяйка, окинув стол быстрым и внимательным взглядом, крикнула кому-то: «Мария, принеси с собой еще одну тарелку и ложку. У нас гость!» Когда в комнату вошла та самая девушка, в которую я влюбился два месяца назад, я лишился не только дара речи, казалось, что я прирос к лавке, на которой сидел. Я перестал слышать и замечать происходящее вокруг меня, я смотрел на нее с восторгом и восхищением, глупо улыбаясь, и не понимая, о чем меня спрашивает мама Марии, что объясняет ей и детям кузнец. Мне казалось, что прошла вечность, прежде чем я пришел в себя и стал соображать, что происходит. К своему стыду, я даже не представился, а ведь надо было только назвать свое имя, чтобы познакомиться с обитателями этого гостеприимного дома.
Когда, наконец-то, недоразумение прояснилось, я смог прийти в себя, извинился за свое замешательство и произнес свое имя: «Давид», – все, как мне показалось, с облегчением вздохнули, убедившись, что их гость не превратился в глухонемого.
Новый знакомец ученика Мага по имени Давид помолчал, лицо его озарилось теплым светом, когда он вспоминал ту, которую, очевидно, любил до сих пор, по которой тосковал и печалился в разлуке. Взгляд его устремился вверх и слегка влево, Август понял, что мужчина видит картинки своих встреч с возлюбленной, и не стал прерывать его воспоминания вопросами. Прошло немало времени, прежде чем Давид, очнувшись от нахлынувших эмоций, вновь заговорил, взгляд его выражал благодарность за понимание: