В палестинском Вифлееме? На окраинном, да еще двойном отстойнике? Понятно, что краденые.
Но одна из них была – моей.
Кому-то сегодня не посчастливилось.
– Есть Бог на свете. Я как-то сразу и искренне поверил.
Полицейские облегченно порадовались рядом. Затем неожиданно, буквально вытолкнув оператора из своего джипа, развернулись и уехали.
– Та еще работка… – наивно подумал я с благодарностью.
Однако это была еще не вся рождественская ночь.
Мне только потом стало понятно, почему они так быстро смотались. Обычно палестинцы очень вежливы с журналистами и в подобной ситуации, как правило, сопроводили бы из города для своего собственного спокойствия. Сплавил журналистов – и дыши благодатью.
Машина завелась с полуоборота, радостно урча, как соскучившаяся по знакомым рукам женщина. Но на выезде узкие ворота «парковки» были перекрыты.
– Сто долларов, – спокойно сказал сторож, блеснув крестиком из-под рубашки. – Иначе не выпущу.
– Хорошо. Но дай квитанцию, Иуда, – смесь иврита и русского в рождественскую ночь звучала почти молитвой.
Сторож уперся, ему нужны были живые деньги. И он хотел себе праздника. Даром, что ли, христианин? Или езжайте в полицию, привезите оттуда бумагу с разрешением на выезд. А вдруг это не ваша машина? В документах он бесплатно не разбирался.
Сто долларов наличными оказывались лучшим пропуском в рай. «Причем безвозвратно», – подумал я и полез в карман. Он мог бы выписать и фитюльку для отчета: кто там, в бухгалтерии, будет смотреть? Но полиции тоже надо жить, чтобы охранять чужое. И не упустить свое. А праздники, соглашусь, бывают не каждый божий день.
И мы тоже хотели быть живыми. Где она сейчас, их полиция, на окраине Вифлеема почти в три часа ночи?
Я заплатил из личного кармана, скрипя, но ликуя, что все на месте. И можно ехать в объятиях своей машины.
И чувствовать себя, как у Христа за пазухой.
А в утреннем первом выпуске новостей канала выйдет праздничный сюжет о Рождестве в святом для всех христиан Вифлееме. Да еще впервые – с живой картинкой того самого грота, купели и вифлеемской звезды.
И кто-то в Израиле скажет:
– Опять палестинцев показывал, словно людей.
И кто-то в России скажет:
– Опять выпендривался у нашей святыни. Нельзя, что ли, православного корреспондента там поставить?
И оператор с красноречивой фамилией Броутман, но с прочерком в графе «национальность» израильского удостоверения личности, потому что у него папа еврей, а не мама, вытащит из загашника фляжку: