В общем, увольнение состоялось, когда терпение сподвижников полностью иссякло. Его с позором изгнали из компании профессиональных аферистов, строго-настрого запретив даже думать о возвращении. Уже много позже, размышляя о былых свершениях и счастливых буднях, Фрол с тоской припоминал, как самый старый, но очень мудрый член их организации проходимцев говаривал ему, остановив в тамбуре поезда и многозначительно вытянув тонкие губы: «Эх, Петька, хороший ты человек, но есть у тебя одна плохая черта, которая сводит на нет все твои заслуги перед друзьями и нашей специальностью! Ну неужели ты не понимаешь, что тебе абсолютно нельзя пить водку?! Неужели ты не видишь, что она действует на тебя не так, как на остальных людей?! Разве ты не замечаешь, что ребята начинают тебя сторониться, уже посматривают свысока и несколько презрительно?! Неужто тебе трудно отказаться от посиделок с подельниками накануне большой покерной партии или не участвовать в процессе возлияния нежным коньяком после тяжелого трудового дня?! Ведь ты прекрасно знаешь, что хоть там изначально и затевается великая пьянка и грандиозная гулянка, наши ребята все-таки понимают, что в обществе дозволено не все, чего бы им хотелось! Поэтому они ведут себя соответственно событию, тихо радуются жизни, умно общаются с достойными дамами и выглядят как огурчики, а ты напиваешься до полной потери человеческого облика, начинаешь хамить и ругаться! Нехорошо это… Мало того что ты бросаешь тень на нашу организацию, еще и стопорится работа! Приходится срочно искать тебе замену, поскольку после таких выкрутасов полагаться на тебя какое-то время бессмысленно! Глупо надеяться на твою помощь в тяжелых ситуациях или в случае форс-мажора, потому что ты болеешь и мучаешься похмельем еще целую неделю!»
На этих словах его учительские интонации смягчались до отеческих и добрых, и он, со смехом взъерошив Петькину голову, удалялся в вагон-ресторан, оставив Петяню в смущении, в полной растерянности, но в очень похожих размышлениях. Тьфу ты, черт! Если бы знал тот мудрец, что Фрол и сам неоднократно задумывался над своим удивительным восприятием алкоголя! Над подозрительно-завлекательной хочухой вновь и вновь ощутить на языке терпкий вкус вина и крепость водки! Над невозможностью отказать приятелям, небрежно, но без обид оттолкнув протянутый бокальчик! Над странной и какой-то непонятной потребностью бухать даже тогда, когда казалось, что выпито уже более чем достаточно! Над грозным желанием матерно заявить о себе на весь зал и, само собой, потом широко помахать кулаками, разбивая в кровь чужие челюсти! Но он старался гнать прочь свои мысли и советы разных воспитателей, как не имеющие под собой реальной основы. Что уж и говорить, но в молодости все замечания, которые исходят из уст взрослых людей, воспринимаются с презрительным цинизмом, а то и с агрессией…