Аньку Кукушу он знал годков двенадцать. Говорили, что птичье прозвище прилипло к ней довольно давно, еще в детском саду, но и сейчас, став взрослой, она откликалась на это имя и не обижалась. Девушка жила по соседству, и Фрол наблюдал, что до поры до времени она была очень хорошей, прямо белой и пушистой: училась на отлично, помогала маме по дому, занималась в кружке вышивания и посещала спортивную секцию. Трехлетняя разница в возрасте с его падчерицей Викой никого не настораживала, поэтому препятствий для их совместного времяпрепровождения не находилось. Глупые-то разговоры, конечно, Кукушу не обошли стороной, ведь известно же: чем лучше человек ведет себя снаружи, тем темнее у него душа. Трепались, что у Аньки блатные связи, что пошла она в отца, международного взяточника, и ее якобы пытаются подготовить за большие деньги к золотой школьной медали. Но потом выяснилось, что что-то там не срослось, кто-то от богатой подачки отказался и девушку выпустили с обычным средним аттестатом.
Фрола она немного побаивалась за его уголовное прошлое, но не так чтобы… Просто, если Кукуша заходила в гости к падчерице, а в квартире находился поддатый дядя Петя, то она предпочитала обращаться к нему без всякого излишнего там подобострастия, но с неким поддельным чувством уважения. Как бы игра у нее такая была. Нравилось ей, что ли… Ведь если не получится и пьяный Фрол ощутит шкурой это доброе в кавычках отношение к себе, он возьмет и тут же выставит Аньку за дверь своего дома, ссылаясь на то, что у него нет сил терпеть ее громкое щебетание в соседней комнате. Властным хотел он казаться в подпитии, гордым… Само собой, умная Кукуша всегда повиновалась, наверное, получая какое-то эмоциональное удовольствие от вынужденного подчинения, но никогда не принимала эти его выпады совсем уж близко к сердцу.
Общались две подружки очень даже культурно, особо не напрягая ни родителей, ни общественность, по будним дням встречаясь после университетских лекций Кукуши и отправляясь к Фролу домой, а на выходные – уезжая в Анькину пятикомнатную квартиру. Заскучавший в одиночестве Петька, отлежавшись после очередной пьянки, снабжал девчонок футлярами от ворованных сотовых телефонов, недорогими колечками и перстеньками, которые он подобрал на блатхатах в прошлые гулянки местных пролетариев. Этим безделушкам Анька с Викой радовались так искренне, так восхищала их история появления боевых трофеев, что Петька иногда даже специально приукрашивал свои жульнические приключения, немного искажая факты и добавляя в финал страшные подробности… По большим праздникам Фрол приносил домой кучи ненадеванной импортной верхней и нижней одежды с двумя-тремя парами изящных итальянских туфель, появлявшихся у него в результате примитивных и банальных разводов богатеньких российских путешественников и предпринимателей.