– Мне ничего не надо от вас, – ответил Алиен, поворачиваясь, чтобы уйти.
– Но может, господин согласится хотя бы разделить с нами наш скромный ужин и наш кров, оставшись на ночлег?
Рыцарь на секунду остановился в нерешительности, а затем кивнул:
– Да, конечно. Я не откажусь от вашего гостеприимства. Кстати, скажите, есть ли у вас вода? Мне хотелось бы смыть дорожную пыль, если вы не возражаете.
– О, воды у нас целый колодец! – женщина впервые улыбнулась, и Алиен увидел, какая у нее светлая, приветливая улыбка, сразу преобразившая измученное лицо. – Идемте со мной, господин рыцарь.
На секунду, что-то вспомнив, она испуганно остановилась:
– А если они вернутся?
– Они уже не вернутся, – произнес Алиен, —
– Никогда.
Женщина слегка вздрогнула, услыхав его бесстрастный ответ, и не найдя, что сказать, махнула рукой, приглашая следовать за собой в маленький узкий дворик, обнесенный покосившимся частоколом.
– Вот здесь вы можете привязать вашего коня.
– Благодарю. Но он никуда не уйдет без меня. Его не нужно привязывать.
– Надо же! – удивилась женщина, с уважением взглянув на великолепное животное, —
– А с виду такой своенравный. Как его зовут?
– Скай, – ответил рыцарь, потрепав коня по холке и снимая уздечку.
– Простите, – всполошено хлопнула в ладони хозяйка, —
– Я совсем забыла спросить о вашем имени, господин!
– Знаете, не надо обращаться ко мне: «господин». Зовите меня просто: Алиен.
– Если таково будет ваше желание, – поклонилась женщина.
Рыцарь вошел вслед за ней под низкий навес.
– Ну, вот, здесь вы сможете умыться, а я, пожалуй, пойду, не буду вам мешать.
– Да вы и не мешаете вовсе, – Алиен снял с головы шлем.
Хозяйка взглянула на гостя и едва не вскрикнула, прижав ладони ко рту: длинные, светлые, выгоревшие на солнце волосы, серьезные серые глаза под изогнутыми ресницами, нежный алый рот…
– Господин… Вы… женщина?!
– Об этом необязательно кому-нибудь говорить, – кивнула гостья с улыбкой.
Они сидели за столом при свете маленького тусклого огарка сальной свечи. Хижина, действительно, была очень бедной, и ужин состоял из соевой похлебки и куска зачерствелого хлеба.
– Уж не обессудьте, – в который раз извинялась хозяйка, – мы небогато живем, как видите.
Обращаясь к гостье, она постоянно чувствовала некое смущение, не зная, как себя с ней держать, и все еще изумленная неожиданным превращением грозного рыцаря в высокую светловолосую девушку. Это правда, она не была похожа на женщин из их селенья, да и на знатную даму походила и того меньше: движения немного резкие и порывистые, взгляд прямой и уверенный, как у мужчины, просторная серая льняная одежда едва обрисовывала фигуру, стройную, надо сказать, но гораздо более мускулистую, чем могла бы быть у женщины, и разворот плеч, казалось, чуть шире, чем положено по канонам девичьей красоты.