ендарь– то ли дух дуба, то ли просто диковинная сущность.
Вылезает из норы, что под корнями, потягивается да дышит жадно
свежим весенним воздухом. А как выдохнет – отзовётся сразу лес,
оживится, встряхнётся, будто окончательно осознает приход
весны.
Ендарьи сам
вроде небольшого кряжистого пня. Перебирает о землю руками-корнями
да мелкими шажочками за солнцем передвигается. А найдёт холмик
повыше – взберётся и замрёт под тёплыми лучами, греется. И тогда
совсем уж как пень делается – не отличить. Пройдет кто мимо и не
заметит даже.
Деревенские бабки говаривали, что
теперьендаряредко увидеть можно – времена не те. А вот раньше
старые люди часто встречали, было дело.
Непременно нужно при встрече
поклонитьсяендарюда попросить кусок дубовой коры. Он никому не отказывал
– отдирал от бока и на землю клал. Следовало взять её с
благодарностью, а вместо неё откуп поставить – монетку или
стёклышко цветное, или сплетённую из красных ленточек косицу… И
уходить сразу, но по особому только - пятиться, глаз не поднимая.
Потом уж развернуться и, не оглядываясь, поспешать
домой.
Кору ту крошили меленько и клали в ульи на
приступочку - дощечку для прилёта, под леток. Икрапчикуподношение и
пчёлам польза, чтобы ползали по ней и набирались особой силы на всё
лето.
А Прохор – тот особенный, с
ендарёмдружбу
давно водит. Не просто за корой ходит, он ещё рядышком с тем
существом присаживается, под его боком погреться. Поэтому и живёт
так долго. Больше века уже!
Знахарка деревенская божилась, что видала раз, как
сидит Прохор, на старый пень опёрся да глаза закрыл. Молчит и
улыбается. Пень тот с большую собаку, кора старая, грубая, кое-где
мох зеленеет, росточки какие-то к свету
пробиваются.
Она возьми да окликни:
- Прохор, чего сидишь?
Только дед смолчал, даже глаз не открыл. А вот пень
заворочался будто, задвигался. Корешок один из земли выпустил да
вроде погрозил ей - мол, что шумишь?
Она и поняла тогда, чтоендарьэто. И
убралась поскорее прочь.
По весне, когда просыпался лес да начинали проклёвываться первые
грибы, отправлялись деревенские на тихую охоту.
За сморчками собирались к началу мая.
Много их росло в весеннем лесу, на прогалинах, опушках да вдоль
заглохших дорог
Считались они лакомством, голодать не
давали. Приносили сморчки из леса полными корзинами, перебирали да
промывали тщательно. После отваривали особым способом, меняя воду.
И уж потом готовили, что пожелается: тушили, бросали в суп, даже
мариновали.