– Приехали, – говорит Артур, останавливаясь. – Давай я припаркуюсь, а ты пока иди к врачу.
– Одна? – смущенно спрашиваю я.
– Думаю, тебе будет комфортнее решить свои… хм… вопросы без меня.
В очередной раз меня поражает тактичность этого мужчины. Я не перестаю удивляться тому, насколько же разные братья. Если один пугает меня до чертиков, то второй кажется надежным и добрым.
– Спасибо, – говорю прежде, чем выйти на улицу.
До кабинета иду чуть не бегом – мое томительное ожидание вот-вот закончится. Но перед самой дверью замираю, набираясь храбрости. Потому что знаю, что сейчас услышу приговор. Часть меня надеется, что все обойдется, а часть – боится, что все произошедшее будет неспроста. И тогда я окажусь перед сложным выбором. Ведь что ни говори, а растить ребенка одной и растить одной больного ребенка – разные вещи. Если в первом случае я уверена, что справлюсь, даже если будет непросто, то во втором… Боюсь даже думать об этом. Глубокий вдох и… наконец стучу в дверь.
– Здравствуйте, Марина, – говорит врач, открывая. – Проходите, пожалуйста.
– Здравствуйте, Михаил Иванович. – Сажусь на стул и нервно тереблю ремешок сумки. – Что с моими анализами? Не тяните, пожалуйста.
– Боюсь, порадовать мне вас нечем, – вздыхает профессор, и от его слов у меня что-то обрывается в груди…
– Объясните, – прошу едва слышно, потому что в горле резко пересыхает. Хотя в глазах уже печет от подступающих слез.
– Вчера я говорил, что у меня была догадка о том, как случилась ваша беременность, – неторопливо отвечает врач. – Это не очень просто в объяснении, но я попробую. Вы, скорее всего, знаете, что для эмбриона нужно две составляющих – мужская и женская. От каждого по двадцать три хромосомы, и в итоге – сорок шесть.
– Да, знаю.
– Так вот есть такое понятие, как партеногенез. К примеру, у некоторых насекомых оно имеет место быть.
– Что это значит?
– Однополое оплодотворение. Когда женская клетка по каким-то причинам – внешним или внутренним – начинает развиваться во взрослый организм. И нечто подобное случилось с вами.
– Но ведь это бред, – мотаю головой. – Такого не может быть!
– Понимаю, – соглашается Михаил Иванович, – звучит невероятно. Но это подтверждается анализами. – Он достает пару цветных диаграмм и показывает мне. – Вот здесь отлично видно, что у плода нет ДНК второго родителя.