Начав свою литературную деятельность как сторонник «чистого искусства», Писарев в конце концов дошел до отрицания искусства как эстетической деятельности, как художественного творчества, утверждая, что искусство вредит общественному прогрессу, поскольку отвлекает молодежь от занятий естествознанием и от борьбы за более справедливое устройство общественной жизни. Как «разрушитель эстетики» прекрасного и изящного Писарев дошел до отвержения поэзии Пушкина и драматургии Шекспира, третируя их творчество как плод праздной жизни, востребованный праздными же людьми. Пушкина он сравнивал с чирикающим воробьем, а с именем Шекспира связан скандально известный писаревский афоризм «Сапоги выше Шекспира», предвосхитивший революционные лозунги футуристов и пролеткультовцев 10–20-х годов ХХ столетия.
Наиболее полно нигилистическое миросозерцание Писарева выражено в его статье «Реалисты», где он полностью отождествляет «нового человека» с героем произведения И. С. Тургенева «Отцы и дети» Базаровым, который для него выступает как новый человек, «реалист», противопоставленный «идеалистам» и «эстетикам». Писарев полагал, что высшее назначение мыслящих людей – не поэзия, не художественное творчество, а популяризация естественных наук. В статье «Мотивы русской драмы» Писарев в своей манере настаивал на том, что молодежь должна проникнуться глубочайшим уважением и пламенной любовью к распластанной лягушке, в которой и заключается спасение и обновление русского народа. Как известно, препарирование лягушек стало символом занятия естественными науками.
Сущность своего реализма он определял следующим образом: «Первая сторона состоит из наших взглядов на природу: тут мы принимаем в соображение только действительно существующие реальные, видимые и осязаемые явления или свойства предметов. Вторая сторона состоит из наших взглядов на общественную жизнь: тут мы принимаем в соображение только действительно существующие, реальные, видимые и осязаемые потребности человеческого организма»[36].
Писарев не разработал позитивную социально-экономическую программу в сколько-нибудь определенной форме. Свои усилия он сосредоточил на критике «старого мира» и воспитании «нового человека», которого он представлял себе в образе «мыслящего реалиста». Считая неизбежным в обществе вопрос «о голодных и раздетых людях», он выступал за развитие промышленности, за техническое переустройство экономической сферы, за формирование среднего сословия, которое стало бы питательной средой для воспитания «мыслящих реалистов». К социалистическим идеям он относился доброжелательно, но социалистом никогда не был, считая, что не может быть общего идеала общественной жизни: «общий идеал так же мало может предъявить прав на существование, как общие очки или общие сапоги, сшитые на одну колодку»