Пришлось идти, запихивая куда подальше обиду на лорда и досаду на него же. Аллард ведь не знает, которая из девиц нам подходит, да и не справится он в одиночку. А после второго акта все сразу начнут разъезжаться.
Вот гадство-то.
Я злилась всю дорогу до самой ложи и, когда усаживалась в кресло, тоже мысленно порыкивала на герцога. Дёргает нас за ниточки, как марионеток, и ещё чем-то недоволен. Идите туда, сидите здесь, стойте там. Только и умеет, что раздавать приказы. Обыскался он нас… А вот не надо было искать!
Второй акт пьесы немного остудил мои порывы придушить, пристрелить и загрызть Истинного. Не знаю, откуда в моей голове взялось последнее, но я не стала зацикливаться на этой плотоядной мысли, предпочитая сосредоточиться на истории Эрмины.
И всё-таки она её отравила…
Вот только яд начал действовать не сразу, медленно убивал жену хальдага, а с ней и младенца, впитавшего отраву с молоком матери. Сначала погиб малыш, спустя несколько дней скончалась и супруга Аделхейда.
Певица, исполнявшая роль Эрмины, с блеском исполнила арию победительницы, в одно мгновение превратившись из асави в королеву.
— Вот видите, что бывает, когда заводишь себе асави, — подавшись к де Горту, не удержалась я от наблюдения.
И он тоже не удержался. Склонился ко мне спустя пару секунд, чтобы поделиться своими мыслями по поводу поступка Эрмины.
— Эта история — назидание всем будущим асави.
— А по-моему, наоборот. Назидаться тут следует хальдагам.
Стальной усмехнулся:
— Смотрите дальше, Филиппа. Сейчас всё поймёте.
И я продолжила смотреть и слушать. Очень скоро Эрмина забеременела, а спустя девять месяцев, самых счастливых в её жизни, подарила мужу наследника. Мальчик родился здоровый и крепкий и сразу же был удостоен титула наследного принца.
Эрмина тоже получила… кинжалом в сердце от любимого мужчины. Оказывается, он знал, отчего погибла его первая жена, и ждал, пока вторая родит ему сына, чтобы впоследствии избавиться от убийцы. Не пожалел и семью Эрмины. Её родителей, младшего брата — всех казнили.
И пока я хлопала глазами, пялясь на медленно смыкающийся занавес, де Горт подался ко мне и с лёгкой иронией в голосе поинтересовался:
— Теперь поняли?
— Что я должна была понять? Насколько жестоки могут быть хальдаги?
— Он отомстил убийце своей любимой.
— В убийцу её превратили ваши традиции!