В отношении виновных лиц геноцид и другие перечисленные в Конвенции деяния «не рассматриваются как политические преступления» (ст. VII).
Каждый участник Конвенции может обратиться к соответствующему органу ООН с требованием принять, в соответствии с положениями Устава ООН, «все необходимые, по его мнению, меры в целях предупреждения и пресечения актов геноцида» (ст. VIII). При этом споры между сторонами по вопросам толкования, применения или выполнения Конвенции (включая споры относительно «ответственности того или другого государства за совершение геноцида» или одного из других перечисленных в ст. III Конвенции деяний) передаются на рассмотрение Международного суда по требованию любой из сторон в споре (ст. IX) >15.
Любая из сторон, подписавшая Конвенцию, может в любое время путем извещения на имя генерального секретаря ООН распространить применение настоящей Конвенции «на все или некоторые территории, за ведение внешних отношений которых она ответственна» (ст. XII) >16.
Конвенция вступила в силу 12 января 1951 г., а к концу 2013 г., к 65-й годовщине принятия Конвенции, более 140 государств состояли ее участниками>17. Однако поскольку Конвенция относится к международному обычному праву, она является обязательной для всех государств>18.
В литературе утверждается, что определение геноцида, данное в Конвенции 1948 г., «необоснованно сужено и потому лишено возможности своего практического применения»>19. По этому вопросу вполне определенно высказался профессор А. У. Шабас, чье мнение мы полностью разделяем. «Конвенция, – пишет он, – подвергалась значительной критике в силу ограниченности своей сферы применения. Это скорее объяснялось разочарованием вследствие недостаточной сферы применения международного права в случаях массовых злодеяний. Как показывает история, эта проблема будет решаться не путем расширения определения геноцида или внесения поправок в Конвенцию, а скорее путем развития тесно связанной с этим понятием концепции преступлений против человечности. Следовательно, преступление геноцида стоит особняком и занимает особое место “преступления преступлений”»>20.
В действительности же сама Конвенция 1948 г. вовсе не лишена возможности «своего практического применения». Последующие события (конфликты в бывшей Югославии, Руанде и т. д.), приведшие к рассмотрению дел по обвинению конкретных лиц в совершении преступления геноцида и их наказанию, подтверждают это. Проблема уголовной ответственности за геноцид состояла в излишней ее политизированности со стороны раздираемых противоречиями в годы «холодной войны» крупнейших держав мира. Неслучайно, как только эти противоречия были смягчены (в конце ХХ в.), появились первые обвиняемые в совершении преступления геноцида и осужденные за него.