Софья Михайловна жила в двухэтажном губернаторском доме по-соседски, поэтому обратно ротмистр с губернаторшей шли вместе.
Деревянный тротуар кончался непосредственно за домом начальника Камчатки, поэтому шли прямо по лужам, не разбирая дороги. Лицо женщины, мокрое то ли от слез, то ли от дождя, было одухотворено высокой печалью.
Вслед за дождем с сопок змеем спускался белый молочный туман и стремительно наползал на дома.
Расставшись с женщиной, изрядно продрогший ротмистр – это летом-то! – свернул в проулок, где находилась китайская баня, с намерением сейчас же окунуться в горячую ванну. На крыльце бани стояла молоденькая китаянка в кимоно и ласково и приветливо пробормотала что-то офицеру по-китайски.
– Расплодилось вас здесь, – в ответ недружелюбно сказал Павел Михайлович.
И действительно, треть от населения Петропавловска в тринадцатом году составляли китайцы с японцами да десяток американцев. Бани, продуктовые и промышленные магазины, аптеки, швейные мастерские, столовые – все принадлежало китайцам, и не существовало ни одной отрасли, в которой они не составляли бы значительной конкуренции для местного люда.
Камчадалы, только недавно выглянувшие из патриархального одеяла, надолго жизнь не планировали, брали от природы ровно столько, сколько необходимо, чтобы пережить зиму. Не сеяли, не пахали. Питались рыбой как хлебом. Били уток, продавали пушнину. Шкурку песца выменивали за бутылку браги.
Мясо вялили в балаганах прямо на берегу бухты, заготавливали в ледниках солонину, рыбу коптили, а юкола тухла в ямах для собак или вялилась без костей и соли на воздухе, отчего в городе стоял терпкий запах тухлятины.
Русские поселенцы занимались охотой, рыболовством, браконьерили, торговали за спиной закона с японцами, китайцами, американцами и норвежцами, и бороться с этим заводом было невозможно, потому что все были равно опутаны круговой порукой и каждый получал немалую мзду.
Большинство ительменов, испокон веку живших на берегу бухты, предпочли от греха подальше убраться на запад полуострова. История освоения Камчатки казаками, стыдливо замалчиваемая, скрывает за собой подлинную трагедию аборигенных народов, большей частью подвергшихся ассимиляции, и это самый благополучный исход, который они могли ожидать от наступления цивилизованного мира.