Меня все сильнее захлестывали гнев и отчаяние. Я горевала не о собственной участи. Слушая, как хрустит снег под копытами лошади и лапами этого зверюги, я думала о том, что обрекла отца и сестер на голод. Как бы Неста и Элайна ни относились ко мне, я была им кормилицей. Им и нашему увечному отцу. В мозгу вставали яркие ужасающие картины. Я видела отца ковыляющим по деревне, униженно просящим «подать на пропитание». Односельчане наградят его лишь насмешками. И тогда, тяжело опираясь на палку, он потащится в городишко и там станет клянчить медяки, чтобы прокормить дочерей. Я знала: Неста палец о палец не ударит, чтобы помочь отцу. В случае чего спокойно позволит ему умереть. А вот ради Элайны она будет врать, воровать и изворачиваться. Впрочем, ради самой себя – тоже.
Чтобы не растравить вконец душу тягостными мыслями, я принялась наблюдать за походкой фэйри. Точнее, пыталась найти в нем хоть какую-то слабость. И не находила.
– А ты из какой породы фэйри? – решилась спросить я.
Снег, деревья и темное звездное небо поглотили мои слова.
Фэйри даже не обернулся. За все время он не произнес ни слова. По-своему он был прав. Зачем разговаривать со смертной девчонкой, которая убила его друга?
– А имя у тебя есть? – задала я новый вопрос.
Должны же у них быть имена. Или клички. Любое слово, чтобы мои проклятия не оставались безымянными.
Я услышала знакомый звук. У фэйри он заменял горестный смех.
– А не все ли тебе равно, смертная? – вопросом ответил он.
Я промолчала. Он вполне мог передумать и оборвать мою жизнь в лесу.
Может, судьба мне все-таки улыбнется и я сумею сбежать. Я доберусь до нашей хижины, и мы тихо покинем деревню, сядем на корабль и уплывем далеко-далеко от этих жутких мест. Или же я попытаюсь его убить. Пусть попытка окажется совершенно бессмысленной. Пусть она станет вторым необоснованным нападением на фэйри. Но я – не овечка, покорно идущая на заклание. Фэйри не ценят нашу жизнь, зато я ценю свою собственную. Уцелела же та наемница; быть может, и я уцелею. Быть может.
Я хотела еще раз спросить его имя, но услышала недовольное рычание. Затем произошло то, к чему я оказалась совершенно не готова и потому не могла сопротивляться. Мои ноздри обжег странный металлический запах. На меня навалилась неимоверная усталость, и я провалилась в черноту.