Проведя сравнительный лингвистический анализ сфальсифицированных и подлинных публикаций, Марковиц и Хэнкок обнаружили один верный признак: в сфальсифицированных статьях намного больше говорилось о самой природе работы – о том, как и что вы исследуете, – и о точности результатов. Если вам нечего сказать, вы начинаете «лить воду»: бесконечно развиваете мысль и создаете прекрасные поэмы в прозе, отвлекая читателя от недостатка конкретики. (Кто из нас не прибегал к подобной уловке при написании эссе в колледже, чтобы скрыть признаки более чем поверхностного знакомства с литературой?) Но при всей своей полезности инструменты лингвистического анализа далеко не идеальны. Почти треть работ Стейпла не укладывалась в классификацию, предложенную Марковицем и Хэнкоком: 28 % статей были ошибочно помечены как сфальсифицированные, в то время как 29 % сфальсифицированных работ были признаны подлинными. Настоящий мошенник на удивление умело заметает следы, в том числе на бумаге. Даже если мы уже многое знаем о его методах, столкнувшись с необходимостью распознать его уловки на практике, мы часто обнаруживаем, что нам это не удается.
Но почему так происходит? Ведь было бы намного полезнее научиться безошибочно распознавать лжецов и защищать себя от тех, кто хочет жестоко злоупотребить нашим доверием?
* * *
Ответ прост: большинство людей вовсе не имеют намерения вас обмануть. Мы так плохо умеем распознавать обман, потому что в целом людям намного выгоднее доверять друг другу. Не способность распознавать обман, а доверие является более прогрессивным качеством с точки зрения эволюции. Люди от природы склонны к доверию. Это неоспоримый факт. В детстве мы доверяем большому человеку, который берет нас на руки и заботится о наших нуждах и потребностях до тех пор, пока мы не повзрослеем достаточно, чтобы заботиться о себе самостоятельно. Мы так никогда и не избавляемся до конца от ожидания, что о нас позаботятся. В своем исследовании психолог из Стэнфордского университета Родерик Крамер предложил студентам сыграть в игру на доверие. Часть студентов могли играть по собственному усмотрению, в другой группе студентам сообщили, что партнеру нельзя доверять. Изначально, как обнаружил Крамер, мы доверяем. Те студенты, которые получили предупреждение, относились к партнеру более настороженно, чем те, у кого не было никаких негативных ожиданий. В действительности партнер вел себя одинаково, однако его поведение в разных случаях прочитывалось по-разному. Мы интерпретируем поведение как заслуживающее доверия, пока нам прямо не скажут обратное.