Я все понимал, я был согласен на отъезд, но мне было очень жаль уезжать из родного города. В Росарио оставалась частица моей души.
Покидая Росарио, я дал обет Господу: я пообещал, что если буду в состоянии помочь, то не откажу в помощи человеку, попавшему в такое же положение, в котором очутился я.
Покидая Росарио, я плакал… Сожаление о том, что я оставлял, и тревога перед неизвестностью разрывали мне сердце. Итальянцы говорят: «Chi lascia la strada vecchia per la nuova sa quel che lascia, ma non sa quel che trova»[70].
Я думал, что все решится за три-четыре дня, но дело растянулось на три недели. Мы прилетели в Барселону 17 сентября 2000 года, уже на следующий день я вышел на поле, но принятие окончательного решения затянулось до начала октября, потому что последнее слово было за спортивным директором «Барселоны» Карлесом Решаком[71], который в то время был на Олимпийских играх в Австралии. Я проходил пробы, тренировался, участвовал в матчах и, несмотря на обилие новых впечатлений, безумно скучал по дому… Отец пытался меня приободрить и развлечь. В свободное время он водил меня по Барселоне, но в тот свой первый приезд я совершенно не запомнил города. Запомнил только стадион «Мини Эстади»[72].
К приезду Решака мне подготовили довольно серьезное испытание. Выпустили на поле с пятнадцатилетними парнями. Кажется, это была идея Хосепа Мингельи. Он считал, что на фоне верзил я буду смотреться выигрышнее. Дело было в моих «минусах». Я был из Аргентины, что создавало определенные проблемы[73], и, кроме того, мне нужны были деньги на лечение. Мне надо было произвести сильное впечатление на Решака. Я понимал, что второго шанса у меня не будет. Если Решак скажет «нет», нам придется возвращаться домой ни с чем. Сольдини, который приехал в Барселону вместе с нами, не раз повторял, что кроме «Барселоны» есть и другие клубы, но я чувствовал, что он говорит это лишь для того, чтобы приободрить меня. Имея за спиной отказ из «Барселоны», было бы уже не так приятно обращаться в «Реал» или в «Интер». К тому же на «Барселону» у Сольдини был хороший выход (в этом мы сразу убедились по приезде в Барселону), а вот с другими клубами дело обстояло сложнее. Недаром же Сольдини предложил нам начать с «Барселоны».
Моя игра произвела на Решака впечатление. Он высказался за заключение контракта. Мы возвращались домой окрыленными. «Очень хорошо, что эти скупердяи из «Ньюэллс» не дали нам денег! – радовался отец. – И то, что в Буэнос-Айресе у нас ничего не получилось, тоже хорошо! Господу было угодно привести тебя в такой клуб, как «Барселона», один из самых лучших клубов на свете!»