Он медленно ел у меня за спиной, пока раковина наполнялась водой, я налила слишком много мыла, она переполнилась, и вода вульгарно обрызгала мою футболку – эротическое приглашение во время мытья посуды. Я попыталась не стоять, как будто приглашая, сдвинула ноги, выпрямилась как столб и начала мыть стаканы.
– У вас проблемы со спиной?
– Немного затекла.
Он отложил нож на тарелку и отодвинулся от стола, поблагодарив за еду. Исчез в своей комнате. У меня загорелось лицо, я помотала головой и вынула пробку из раковины. Думала поработать сегодня на клумбе, но не хотела показываться у него перед глазами, сновать под окнами, словно неудачница и оборванка, согнувшаяся над перегноем. Я достала тетрадку с рецептами из кухонного шкафа и, сев за стол, стала медленно пробираться через тонкий наклонный почерк.
Через час он вышел из своей комнаты и прошел мимо меня, остановился у своей ванной и повернулся ко мне. Волосы его были как будто влажные, я удивилась, ведь он вышел из кабинета. Я все еще была смущена после завтрака и не хотела встречаться с ним взглядом.
– Мне нужно, чтобы вы немного поработали в саду, Аллис, а не только сидели тут.
– Я думала позаниматься немного им после обеда.
– Теперь будет тепло, и я боюсь, что все прорастет через бревна и камни, – сказал он и зашел в ванную.
«Ненавижу тебя», – подумала я. Кто он такой? Что он вообще будет делать с этим садом? Это жена все за него решает.
Я больше не могла это выносить. Трясущимися руками выдвинула ящик письменного стола и достала телефон. Сбежала к причалу. Ступни почти коснулись воды. С нервным напряжением в животе набрала номер. Подумать только, какая шутка, как это вообще возможно, что любой может позвонить в справочную и спросить все что угодно, цены на молоко и столицы государств, и что я была единственной, кто воспринимал это всерьез.
– Да, сейчас посмотрю. Родился первого января тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, – сказал мужчина в трубке.
– Тысяча девятьсот шестьдесят девятого?
– Да.
Я не осмелилась спрашивать дальше, поблагодарила и положила трубку. Сорок три года. Что же заставило жить сорокатрехлетнего мужчину вот такой уединенной жизнью, будто прокаженным, не контактируя с миром вокруг, кроме меня? Вдруг от резкого звука я подпрыгнула и повернулась. Он стоял сзади меня, на несколько ступенек выше по лестнице.