Для этого пришлось поискать подходящую бумагу, потому что Морис был очень высоким, но наконец Элене удалось уместить его на листке. Она нарисовала Сузанну, которая держала за руку ее, Элену, а рядом стоял Морис. И никакого другого отца больше не было.
Прежде чем подарить Морису рисунок, она показала его матери.
– Как красиво, милая, – сказала Сузанна.
Сузанна всегда хвалила рисунки дочери, хотя времени, чтобы их как следует разглядеть, у нее не было. Но это был не просто рисунок, поэтому Элена заставила мать рассмотреть все детали. Вся суть картины – в деталях, учительница рисования часто это повторяла. Поэтому Элена изобразила длинные волосы матери, спадающие на плечи, Мориса и себя. Взрослые на рисунке держали ее за руки. На девочке было красное платье. Ей очень нравился красный цвет.
Никакого другого отца не было, а он, Морис, мог бы стать ее отцом, если бы захотел. А что касается внешности, то и тут Морис ошибался. Жасмин уверила девочку, что когда она подрастет, то станет очень похожей на мать. Жасмин-то уж точно знала, ведь у нее было так много детей.
Однажды, когда Морис не на шутку разозлился, Элена решила порадовать его и побежала за рисунком. Она решила не обращать внимания на хмурое выражение лица Видаля, собралась с духом и протянула ему листок. Морис молча взял рисунок, быстро взглянул на него, а затем посмотрел на девочку. Лицо его скривилось от злости.
Элена невольно отпрянула назад, ее ладони вспотели, а пальчики вцепились в подол платья.
Потрясая листком, Морис повернулся к Сузанне, которая готовила ужин.
– Ты думаешь, это что-то изменит? – спросил он чуть ли не шепотом. – Счастливая семейка? Ты, я и дочь… неизвестно чья? Ты используешь ребенка, чтобы повлиять на меня?
Сузанна посмотрела на рисунок и побледнела.
– Это всего лишь рисунок, – нерешительно сказала она.
– Ты прекрасно знаешь, что я об этом думаю! – прокричал Морис, скомкав листок и крепко зажав его в огромном кулаке. – Почему ты не можешь понять? – и он бросил бумажный шар в дальний угол.
От страха на Элену напала икота, повисшая единственным звуком в наступившей тишине.
Казалось, только теперь Морис понял, что она все еще здесь, и уставился на нее, потом медленно направился в угол, поднял листок, расправил его и протянул Элене.
– Держи.
Но Элена покачала головой. Морис положил листок на стол и резко засмеялся.