4. В принципе возможно существование нормативных суждений и без выражения их в каких-либо нормативных актах (при наличии пробелов в законодательстве). Естественно, однако, что мы при этом не можем сказать, что они представляют собой волю законодателя без выражения ее в нормативном акте>34.
Таким образом, нормативно-правовые предписания представляют собой двуединую сущность. Во-первых, это воля законодателя или иных уполномоченных лиц, направленная на регулирование тех или иных общественных отношений. Эту волю можно изложить в форме логического суждения деонтической модальности. Во-вторых, это форма выражения такой воли в виде статей, частей, пунктов, абзацев, параграфов и пр. Мы установили, что эти две стороны нормативно-правового предписания (его форма и содержание) далеко не всегда соответствуют друг другу. В первом случае мы имеем дело с нормами права и нетипичными нормативно-правовыми предписаниями, во втором случае – с частями нормативного акта (или нескольких нормативных актов), в которых они закреплены.
В науке под нормой права, как уже указывалось выше, понимается нормативно-правовое предписание, обладающее специфическими признаками (является общеобязательным правилом поведения, носит предоставительно-обязывающий характер и т. п.), а также имеющее специфическую структуру (гипотеза, диспозиция, санкция)>35.
Однако в литературе неоднократно указывалось на то, что норму права, которая действительно подпадала бы под такую трехчленную структуру, обнаружить чрезвычайно трудно. Как справедливо указывал Р.З. Лившиц, «по этой классической схеме правовая норма должна бы выглядеть примерно так: если имеют место такие-то обстоятельства (гипотеза), то участники отношений должны поступать так-то и так-то (диспозиция), в противном случае они подлежат такой-то ответственности (санкция). Но в законодательной практике нормы, построенные по этой классической схеме, почти не встречаются»>36.
Это позволило некоторым авторам вообще подвергнуть сомнению концепцию о трехчленной структуре нормы права>37. Например, А.Ф. Черданцев не без основания указывает, что «трехчленная структура – это структура нормы, реально не существующей, созданной путем искусственного соединения двух норм – регулятивной и охранительной». «…Следует иметь в виду, – продолжает свою мысль А.Ф. Черданцев, – что между нормами права существует “разделение труда”, т. е. разделение их юридических функций: позитивное регулирование (регулятивные нормы) и охранительное действие (охранительные нормы) и на этой основе – связи между нормами, их взаимодействие. Нарушение регулятивной нормы включает действие нормы охранительной, предусматривающей принудительные меры штрафного (ответственность) или восстановительного характера… Ряд норм вообще не нуждается в такой части, как санкция, ибо их реализация может быть обеспечена иным способом. Например, в случае нарушения нормы, регулирующей отношения по купле-продаже (покупатель не оплатил купленный товар), суд может вынести решение на основе самой регулятивной нормы (ст. 454 ГК РФ), не имеющей санкции, обязав покупателя принудительным путем исполнить свою обязанность»